Последнее «долго и счастливо»

– Но вы же сами говорили, что она мой немезис, моя роковая соперница, – презрительно усмехнулась Софи. – Говорили, что я должна убить ее, если смогу…

– Говорила так потому, что знала: ты не сможешь, – перебила ее леди Лессо. – Агата действительно твой немезис, но лишь потому, что ты всегда считала, будто она отбирает у тебя твое «долго и счастливо». Ты всегда думала только о своем «долго и счастливо». То пыталась ради этого Тедроса заполучить, то заменяла его Рафалом. Но что, если в твоей сказке все не так, как ты вбила себе в голову, Софи? Что, если твое «долго и счастливо» никак не связано с парнем, которого полюбишь ты и который полюбит тебя? Что, если твое «долго и счастливо» все это время таилось внутри тебя самой, только ты этого не знала? – Леди Лессо пристально посмотрела на Софи и продолжила: – При таком раскладе Агата не становится ни твоей соперницей, ни врагом, не так ли? Немезис – это тот, что становится сильнее, когда ты теряешь силы, и наоборот. Но когда вы с Агатой вместе, вы обе становитесь сильнее. Обе. Без тебя Агата не смогла бы открыть свое сердце Тедросу. А ты без Агаты не смогла бы найти единственно правильное окончание для своей сказки, где ты отпускаешь Агату в Камелот вместе с Тедросом, зная, что ее счастье – это и твое счастье. Неужели ты и теперь не понимаешь, Софи, что единственный твой немезис – это ты сама? Потому что прежде, чем искать «долго и счастливо» с кем-то другим, нужно найти его с самой собой. Так, как это делала Агата до того, как встретила тебя.

– «С самой собой»? То есть одной? – покачала головой Софи, все сильнее распаляясь с каждым словом. – То есть вы считаете, что мое «долго и счастливо» – это остаться в одиночестве? А я думала, мы с вами похожи. Думала, что вы злая. Ошибалась.

– Почему же ошибалась? Я действительно злая. Даже злее, чем ты думаешь, – ответила леди Лессо. – Просто дело в том, что мы с тобой по-разному понимаем суть Зла.

– Понимать суть Зла… На вашем языке это означает стать шпионом Добра, так, наверное? – горько усмехнулась Софи.

– Нет. Это означает, что следует принимать Добро как силу, равную Злу, – сказала декан. – Это и есть настоящая злая любовь, Софи. Знать, что Добро имеет право существовать и бороться за свое счастье точно так же, как и Зло. Потому что в конечном итоге Добро и Зло неразрывно связаны друг с другом и не могут существовать поодиночке. Каждое Добро рождается из Зла, любое Зло – из Добра. Так, например, смерть твоей матери подтолкнула тебя на поиски своего исинного счастья. Точно так же «долго и счастливо» Агаты с принцем поможет и тебе найти ваше общее «долго и счастливо». Это и есть то равновесие, на котором держится наш мир. Равновесие, которое позволяло Директору школы оставаться юным все те годы, пока он относился к своему брату как к равному и любил его, хотя и считал соперником.

– Да что вы вообще знаете о любви?! – крикнула Софи. От гнева ее лицо пошло красными пятнами. – Взгляните лучше, что вы сделали со своим собственным сыном! А почему? Да потому что боялись, что он убьет вас…

– Не меня, – перебила ее леди Лессо и с печальной улыбкой пояснила: – Я никогда не боялась, что он убьет меня. Я боялась, что он убьет единственного человека, который еще дорог мне в этом мире.

Софи ничего не сказала, она выглядела обескураженной.

– Какой, по-твоему, была основная причина, по которой я согласилась стать, как ты выразилась, «шпионом Добра»? Проще говоря, почему взялась помогать Мерлину? – спросила декан. – Потому что это давало мне шанс улучить подходящий момент, чтобы освободить из Ледяной Тюрьмы Клариссу Доуви. Мою лучшую подругу. Мою Агату.

– И вы… Вы предали Зло ради подруги? – побледнела Софи.

– Как и ты должна будешь это сделать, когда придет время, – спокойно кивнула леди Лессо. – Потому что «долго и счастливо» твоей подруги станет и твоим собственным «долго и счастливо», если ты позволишь себе найти мир и покой в одиночестве. Вот так закончится ваша сказка и закроется ваша книга. Вот твое настоящее «долго и счастливо», Софи. Единственное счастье, за которое ты и должна бороться.

Лицо Софи застыло, только ресницами она хлопала все чаще и чаще.

Агата слушала их разговор, сидя за западными дверями театра, и с каждой минутой ее голова светлела, мышцы расслаблялись и оживали, казалось, что слова леди Лессо снимают боль, действуют как лучшее лекарство. Со своего места она могла видеть изумрудные глаза Софи, и на мгновение ей показалось, что их выражение стало прежним и вместо Королевы Зла она увидела свою старую лучшую подругу.

Но в следующую секунду это выражение исчезло, взгляд Софи сделался жестким, и в глубине глаз вновь загорелись злые желтые огоньки.

– У меня больше нет подруги, – холодно заявила она. – У меня есть любовь. Настоящая любовь, которая будет длиться вечно. И я никогда не буду одна.

– Ах, если бы ты могла видеть себя со стороны, Софи! – печально и нежно, совсем по-матерински сказала леди Лес-со. – Ты никогда еще не была такой одинокой, как теперь.