Последнее «долго и счастливо»

Мерлин вздохнул, уставившись в звездное небо, и, помолчав немного, продолжил:

– Возможно, всего, что в результате случилось потом, можно было избежать, если бы учителя школы Добра и Зла всерьез отнеслись к моим исследованиям, но они упивались победами Добра, и у нас не было тогда такого же решительного декана, как Кларисса Доуви. По окончании третьего курса меня распределили в помощники к отцу короля Артура, и я переехал в Камелот, где стал главным советником короля и по совместительству наставником его сына. Служа в Камелоте, я не переставал следить за тем, что происходит в школе – на тот случай, если мои подозрения вдруг подтвердятся. Много лет меня приглашали в школу читать курс лекций о героизме или просто звали на чашку чая со старыми профессорами. Однако полоса везения для Добра все продолжалась, никаких признаков оживления со стороны Зла не наблюдалось. Одним словом, я и сам вскоре успокоился и переключился на увлекательнейшую работу – принялся искать волшебное зелье, способное превращать мальчиков в девочек, а девочек в мальчиков. Мне казалось, что с помощью этого средства можно сделать девочек решительнее и тверже, а мальчиков – добрее и миролюбивее. Ну, о том, что зелье у меня получилось, я думаю, вы оба прекрасно знаете.

Агата и Тедрос сонно пробурчали что-то в ответ, вспоминая ярко-пурпурное зелье, наделавшее такой переполох в школе.

– Поскольку действие моего зелья опиралось на биологию гнома, Юба любезно согласился участвовать в моих опытах, проверяя действие придуманных мной снадобий на себе, – продолжил Мерлин, пристально глядя на Агату. – Во время одной из наших встреч он упомянул, что Директор школы увлекся новой учительницей по имени Каллиса.

– Что? – моментально сбросила с себя дремоту Агата. – Моя мать преподавала в Школе?

– Да. Профессор Каллиса из Неведомого леса, – кивнул головой Мерлин.

– Неведомого леса? – поразилась Агата. – Значит… Значит, она была родом не из Гавальдона? Моя мать была родом из… Бескрайних лесов?

– И при этом очень известным профессором уродоведения, – подтвердил старый маг.

У Агаты это просто не укладывалось в голове. Ее мать учила никогдашников, как уродовать других и маскироваться самим?! Ее мать, умолявшая свою дочь рассказать ей хоть что-нибудь про школу, чтобы она могла хотя бы отчасти понять, что это вообще за школа?! Агата попыталась представить мать шагающей по коридорам замка Зла в строгом черном платье или проводящей практические занятия со своими мерзкими учениками-никогдашниками. У нее все похолодело внутри. Либо здесь имеет место какая-то ужасная ошибка, либо… Либо она всю жизнь прожила под одной крышей с человеком, которого совершенно не знала.

– Когда в школе открывается вакансия на место учителя, деканы обязаны прочесывать леса в поисках квалифицированных специалистов, сказки которых давно закончены, или тех, кто даст свое согласие на то, что Сториан никогда не выберет их в качестве персонажа для новой сказки, – сказал Мерлин. – Представь теперь удивление Директора школы, когда Сториан начал писать сказку об этой новой преподавательнице Зла, о Каллисе из Неведомого леса, которая при этом продолжает мечтать найти свою настоящую любовь!

– Нет-нет, здесь явно какая-то ошибка, – облегченно выдохнула Агата. – Та женщина, о которой вы говорите, не могла быть моей матерью. Мама не проявляла ни малейшего интереса ко всему, что связано с любовью…

Ее голос затих. Девушка вспомнила о переполнившемся чайнике, который Каллиса наливала в то утро, когда Агата упрекнула мать в том, что та никогда не пыталась найти свою настоящую любовь. К Агате вновь вернулось то странное чувство, охватившее ее, когда она наблюдала за наливающей чайник матерью… То же самое чувство, которое подсказало Агате, что ее мать знает о волшебных сказках вовсе не из книг…

Она знала о них из своей собственной сказки.

Агата медленно повернула голову, посмотрела в лицо Мерлину и хрипло прошептала:

– Продолжайте, пожалуйста.