Последнее искушение свободой

– Да я ничего не имею против! – усмехнулся Денница. – На то ты и прибыл сюда, чтобы опытным путём разобраться со всеми местными реалиями. Вот только меня всегда удивляла эта человеческая черта. Вот он всё стремится сюда попасть, в этот новый для него мир, а попав, сразу же ищет способы уйти от реальности. И благо на этой ниве, он, как никто в мире, преуспел. Чего только он не придумал для того, чтобы мир виделся им не таким, какой он есть на самом деле. И ты, как человек, что сделал в первую очередь на ниве познания? Конечно же, бросился в крайность и пошёл исследовать действие тонизирующих средств. Выходит, человеку сначала нужно пасть, а уж потом пробовать подняться. Видимость дна создаёт человеку опору его жизни, без этого он не так крепко стоит на ногах, ему нужно видеть свою основу. Так, что ли? – спросил меня Денница.

– Я думаю, в этом есть своё зрелое зерно, – сказал я и после паузы добавил, – А вы, я смотрю, моралист.

– Ха-ха, – засмеялся Денница, а ведь это, наверное, и так. А как мне не быть им, раз мне приходиться разбирать такого рода дела. Здесь поневоле приходиться быть в курсе современных тенденций в области нравственности, которые хоть и определяются сверху, но пока эти директивы доходят до человека, то подвергаются весьма большим изменениям в своём трактовании. Вот тут-то мне и приходиться доносить до конечного получателя всю суть морали. А что касается тебя, то скажу, что в начале своего пути, всё же было бы неплохо узнать, как работает хотя бы твой физический аппарат, необходимый для вставания на ноги, а уж потом начинать искать дно.

– Ну, для этого есть естественные рефлексы и инстинкты.

– Ах, вот оно как! И ведь не поспоришь. Я смотрю, человек поднаторел в логических объяснениях и оправданиях своих поступков. Да, что там поднаторел, он несказанно вырос, правда только в своих глазах. Ведь оглянись вокруг – тут и там только и слышны величавые словосочетания: супермен, мегачеловек, а ведь это говорит как раз об обратном. Но разве он сам может за собой заметить это. Человек всегда был грешен, и даже он сам, что интересно, признавал это. Сейчас же, по сути или по решению того же человека, не существует греха, а есть всего лишь погрешности. И ведь куда не плюнь, – повысил голос Денница, в тот же момент поглядев на проходящего мимо официанта, – везде погрешность. Пить можно, но с погрешностью в промилле, еда – уже не еда, попробуй в ней найти естественный элемент, а вот погрешность – без труда найдёшь. И пора бы уже вписывать в таблицу химических элементов новый – эту самую погрешность. И ведь когда схватишь за грудки какого-нибудь мудреца-счетовода, то он мгновенно найдёт себе другую, модную ныне отговорку. Заблуждался, видите ли, он! Вот и смотришь за человеком, и что видишь? Видите ли, там он не согрешил, а лишь совершил погрешность, тут он не блудил, а всего лишь заблуждался. Так и не живёт он, а всего лишь проживает. Что же касается меня – сам человек есть погрешность между мной и Годом. Убери человека, и я буду равен Году, вот почему он так держится за человека. Человек – это только декларация Года, отражающая его общие подходы к жизни, а вот я-то и являюсь основным правовым актом, выносящим решения по нему. Впрочем, я люблю человека, ведь благодаря ему, я получил шанс добиться признания. Ведь Год распылил свою энергию на этот вид жизни, и из-за человека обнажились все его слабости, – задумавшись, закончил свой монолог Денница.

В этот момент, в кафе с громким смехом закатилась шумная компания, состоявшая из трёх молодых девах и двух степенных господ жизни. Видимо, часу затишья пришёл конец, и посетители небольшим потоком стали заполнять существующие свободные бреши в зале кафе. И можно сказать, что кафе, наконец-то, заработало в полную силу. Шумная компания, не обращая ни на кого внимания, сразу же направилась в дальний уголок, чтобы там продолжить своё веселье. Мы, молча взглядом проводили компанию до места, и Денница, как будто вспомнив что-то, продолжил свой диалог.