– Там, я думаю, для тебя будет более обширное поле для изучения местного культурного сообщества, мнящих себя интеллектуальной элитой страны. Но когда заходит речь о так называемой (это была любимая присказка Денницы, так как он не был согласен с установленным Годом порядком вещей, в особенности именования существенности – он этим своим выражением пытался высказать своё обособленное мнение по поводу этого) интеллектуальной собственности – держись от их, с ног сбивающей нахрапистости, подальше. А я скажу – вся эта, так называемая интеллектуальная собственность, есть моя собственность. Я её создал, и если не полностью, то уж приложил свою руку точно. И пусть кто-нибудь попробует со мной поспорить по этому поводу. Так вот, вы поедете с мисс-Любовь и посмотрите на местных креативщиков, что на этот раз очень точно отражает их суть – ведь какие из них творцы. Мне даже смешно было бы услышать данный эпитет по отношению к творцу. Так и слышится: Эй ты креатор, хреново что-то сегодня креативишь! – Закатившись от смеха, закончил Денница.
Между тем кафе заполнилось людьми, и в нём уже не было так тихо. Шум разговоров, фоновая музыка, хоть и заполнили собою помещение, но необычный смех странного посетителя, не мог не обратить на себя внимание, как посетителей, так и обслуживающего персонала. Но Денница не обращал ни на кого внимания и продолжал,
– Обрати своё внимание на так называемую либеральную прослойку общества, которая, в принципе, тоже причисляет себя к интеллектуальной элите страны. Они, отказавшись от главного жизненного ограничения связывающего человечество – любви, считают себя достигшими высшей степени свободы. И вот, не имея любви, они наполнили себя желчью и живут в построенном на фундаменте ненависти, собственном свободном мире. И ведь что они в первую очередь сделали, эти поборники свободы – даже не гадай, не отгадаешь! Они очертили рамки, поставили ограничители, где распространяется их свобода, они создали свою формацию свободного общества, в которую остальным вход заказан. Не всякий по их мнению, готов нести это бремя свободы, другими словами, достойных мало, и только рекомендации избранных, могут служить тебе пропуском в это общество достойных. Но разве можно их винить за это, ведь человек дорвавшись до чего-нибудь, всегда берёт то, до чего у него дотянуться руки, и даже с запасом.
Вот он, попробовав плоды свободы и ударился в крайности, решив запастись ею с запасом и, перейдя черту, перетёк в диктатуру. Но такова природа человека, и с этим ничего не поделаешь. Что же касается данной достойной формации людей, то они в своих действиях руководствуются свободолюбивыми помыслами, подвергая форматированию всё, что попадает в область их влияния. Так, выдержанный в их стилистике, на авансцену человечества внедряется культурно-эстетический музыкальный формат. Ведь для окончательной победы свободы, им требуется отформатировать человека и придать ему требуемый облик, отвечающий их видению свободного человека. Что ж, ничего нового в этом я не вижу, ведь форматирование или очистка через стирание информации, чем-то напоминает мне методы Года, с его небесным чистилищем. Ну да ладно, бог с ними, оставим им на реализацию их благие намерения. Ты же попробуй, сожни плоды этой их свободы. Вот только смотри, не заразись там у них, а то говорят – эта штука больно заразная. Да, и запомни главное – ложное понимание свободы, есть мать человеческого греха. Хотя уже и грех, когда-то столь действенный мотиватор, давя на рычаги которого, всегда можно было добиться существенного прогресса в отношениях, уже теперь есть всего лишь глава из никому не нужной книги. – На этой фразе, закончив свой монолог, Денница огляделся вокруг и с ухмылкой продолжил, – А ведь здесь, как посмотреть, кипят страсти.
– Пожалуй, что да. Тем более, при вашем – «как посмотреть», всегда найдётся – «на что посмотреть», – ответил я.
– Да ты никак мне льстишь, – засмеялся Денница.
– При всём желании – не смог бы, – уже засмеялся я.
– Почему же нет, многие пытались, да и сейчас не перестают этого делать. Да, кстати, как движутся твои дела на основном твоём миссионерском поприще? А то спросят, а я и позабыл главное спросить.
– Неужели с вас ещё и спрашивают? – не скрывая иронии, спросил я.