Последнее искушение свободой

– Не беспокойся. Поговорить со мной, да, пожалуй, и с Годом, всегда вовремя. А насчёт своей встречи, ты не беспокойся. Она немного задержится – как раз нам хватит времени поговорить.

Меня эти его предположения вовсе не обрадовали, и я было хотел задать ему наводящие вопросы, но мне позвонила Лиза и сообщила, что её вызвала Любовь, и в связи с этим она немного задержится.

– Надеюсь, подождёшь? – закончила она вкрадчивым голосом.

– Конечно, можешь не сомневаться, – потерянно ответил я.

– Вот видишь, всё выходит, как я говорю. А то вы все склоняетесь к тому, что я сею семена сомнения вокруг себя. Давай, присаживайся. – Сказал Денница и, заявив, – Чувствуй себя, как дома, – закатился своим дьявольским смехом.

Что ж, мне ничего другого не оставалось делать, как присоединиться к нему. Денница же, подняв руку и, как это делают в старых фильмах, щёлкнув пальцами, закричал: «Официант!!!». Что в свою очередь заставило меня, поежившись, вжаться в стул. Официант и без этого жеста странного посетителя собирался подойти к нашему столу, что собственно им и было проделано. Денница же, взяв предложенное меню, начал усердно изучать его. Потратив несколько минут на это, он отложил его и заказал стакан томатного сока, сообщив мне, что предпочитает общаться голодным. Увидев же, что я даже не притронулся к меню, он разразился тирадой.

– Ну а ты, я вижу, тоже не голоден, или может встреча со мной не способствует аппетиту. Что скажешь? – вновь засмеялся он.

– Я, оставлю себя на потом. Если вы не забыли, у меня здесь назначена встреча. Но, впрочем, принесите мне чашку чаю, – обращаясь к официанту, сказал я, который, получив столь скудный заказ, с недовольным видом удалился.

– Да, да. Всё верно. А ты, я смотрю, зря время не теряешь и придерживаешься моих рекомендаций, – сказал Денница.

– Вы это о чём? – растерянно спросил я.

– Но как же… Разве Лиза не вписывается в наш план? – с издевкой ответил он.

– Да мы просто вместе работаем.

– А я разве против? Вот и работайте, – невинно ответил Денница.

Как раз, в это время нам принесли наш заказ. При этом официант выразил всё своё недовольство, вместив его в выражение: «Ваш, заказ». Но разве чуткий слух Денницы, да и любого смертного, не уловит тот посыл официанта, который он отправил нам. Но Денница и ухом не повёл и было собрался сделать глоток из стакана, но почему-то отказался от своего намерения и, поморщившись, отставил его от себя. С чем он посмотрел вслед официанту, и так сказал, как только умел он один:

– Какая-то консистенция странная у этого сока, я так и чувствую человеческую примесь в нём.

Затем, как ни в чём не бывало, повернулся ко мне и, предложив не трогать чай ввиду того, что обслуживающий персонал слишком усердствует в своём рвении, и что только после мер профилактического характера, можно будет здесь хоть что-то пробовать. Не знаю, что он там почувствовал… Быть может, официант, посчитав, что только за зря тратит на нас время, и что при его мизерной зарплате, он тут вовсе не обязан корячиться, а от этих типов, как видно, чаевыми не разживёшься, тем самым решил вылить всю свою злобу в стакан сока, как это требует делать профсоюз официантов.

Что сказать? «Безумству храбрых поём мы песню». Но если бы знал официант, что знаю я, то он вряд ли предпочел бы быть не безумным. И зная о том, чем ему может вылиться этот поступок, холодная дрожь пронизывает меня. Хотя не каждый может похвастаться тем, что ему удалось плюнуть самому дьяволу в лицо, и что тот проглотил и даже не подавился. Так что, никто не застрахован от проявления человечности. И может в этом-то и есть угроза для той части небес, видящих в человеке угрозу для себя, и поэтому старающихся противодействовать влиянию человека на Года. Что же касается официанта, то возможно, у него ещё есть шанс, если кто-то не захочет огласки. Правда, зная человеческую натуру, пожалуй, скажу – у него нет шанса.

– Ну что, как тебе здесь? Как встретил тебя здешний мир? – продолжил Денница.

– Как вы и говорили, меня встретили, согласно вашему предположению. Только тщеславие нынче всё больше выставляет вперёд своё мнимое безразличие. И мир всё больше принимает безличие. Ему больше не требуются личности, анонимность – вот на сегодня, главный двигатель прогресса. А ведь мир имеет значение только лишь до тех пор, пока он ассоциируется с личностью.

– Хм… Смотрю, ты уже набрался понятий от него, от этого мира человека. Ну, да ладно. Лучше скажи, как сам-то, как обосновался?

– Да, вроде бы всё хорошо.

– И сразу же решил броситься в крайности.

– Вы это о чём? – недоуменно спросил я.