Последнее искушение свободой

Зайдя в туалет, я помыл руки и, чувствуя, что слегка разгорячился, следом ополоснул своё лицо. Когда же я стал сушить руки, то краем глаза заметил, что сбоку на меня надвигается дородная фигура. Не убирая рук из-под фена, я повернул своё лицо в сторону этого немаленького тела. К моем не удивлению, передо мной предстал тот самый степенный господин, прозванный Денницей за его телесные характеристики боровом. Надо сказать, что количество им выпитого, уже очень явно стало проявляться на его внешнем виде: так потеря координации не позволяла ему твердо стоять на ногах, и он был вынужден опереться на стойку мойки.

Элементы его одежды, тоже не отставали от общей тенденции, и теперь от его слаженного ансамбля, уже больше и не осталось ничего прежнего, и каждый элемент одежды жил своей собственной жизнью, как на то уповали руки их хозяина. А они, потеряв связь со зрительной структурой организма, не смогли должным образом, как застегнуть штаны, так и заправить рубашку. Но самым убедительным элементом во всей фигуре борова – это было его лицо. Ты смотрел на него и убеждался, что да, ему, пожалуй – на сегодня хватит.

Но так как в мои планы не входило общение с такого рода личностями, то я, закончив сушку рук, повернулся по направлению к выходу и было собрался осуществить свой маневр, как стоящий на проходе боров, не сводящий с меня своих налитых смесью крови и алкоголя глаз, надвинулся на меня и, схватив меня за локоть, грубо спросил:

– Скажи мне, кто это с тобой был?

Я честно сказать, не ожидал от него таких движений, а ещё большей неожиданностью для меня стало то, что он, как оказывается, ещё мог выговаривать слова. Но как бы то ни было, мне пришлось с ним побеседовать.

– Так, знакомый, – ответил я.

– Ты его остерегайся, у него нехороший глаз. Прям до печенок пробирает!

И напоследок икнув, боров, отпустив меня, приложился всем телом к крану с водой. Я же освободившись, обошёл его, и со словами: «Всё-таки первым кто пробрал тебя – был алкоголь», – вышел из туалета, где в ту же минуту раздался мирный храп.

– Ну, вот и я, – подойдя к нашему столику, сказал я.

– Да вроде бы не изменился, – оглядев меня, сказала Лиза, – а как, руки помыли?

– Конечно, – вытягивая руки перед ней, заявляю я.

– Ну, тогда ладно. Смотрите, какие здесь диваны классные, – не удержалась она, но потом, приняв суровый вид, как строгая хозяйка, сказала. – Можете присаживаться, – а сама же в это время, не дождавшись меня, уже приступила к своему салату.

– Да я смотрю, вы уже начали, не дождавшись меня. – Сказал я.

– В отличие от вас – у меня график. И если вас ждать, то можно вообще остаться без ужина.

– Понятно, общение с мисс-Любовь не прошло бесследно.

– А я бы не стала смеяться над этим. Знали бы, как ей тяжело приходиться.

– Тогда я могу предположить, что вы с умыслом пошли со мной поужинать, – глядя ей в глаза, сообщил я.

– Что-что? – глаза у Лизы округлились.

– Всё, молчу, – приступая к еде, выговорил я.

Утолив первые приступы голода, Лиза отставила тарелку и, проведя рукой по ободку бокала, сказала как бы в пространство.

– Интересно, а что завтра будет?

– Хм, мы ещё не узнали, чем кончится «сегодня», а вам уже подавай «завтра», – сказал я.

– Так ведь с вами иначе нельзя, вы у нас личность непосредственная, подверженная приступам корпоративного духа. Разве не так?

– А ведь так оно и есть, – отложив столовые приборы, серьёзно сказал я.

Видимо Лиза не ожидала от меня такой серьёзности, сама-то она рассчитывала всего лишь подтрунить надо мной. И она, откликнувшись на меня, спросила:

– А что случилось-то?

– Просто вы правы.

– Да в чём же? – нервно спросила меня Лиза. – Слово из него не вытянешь!

– Мы ведь с вами работаем в одной компании, в одном отделе, и наши отношения подпадают под определение – служебные. А согласно нашим корпоративным правилам, я обязан ставить руководство в известность обо всех фактах, имеющих быть между сотрудниками в плане их личностных взаимоотношений. Сказал, и самому стало тошно.

– Но разве у нас роман? – тихо, и с каким-то трепетом в голосе спросила Лиза.

– Хочу констатировать, что с моей стороны есть только один ответ и он… – И не закончил я ввиду того, что пододвинувшаяся ко мне Лиза, видимо, решив получше меня услышать, вдруг на последней фразе неудачно облокотилась, и эта её неловкость привела к тому (какому ещё «к тому» – ко мне)… Ну, в общем к тому, что расстояние между нами сократилось до неприличных размеров, и я был вынужден отбросить все приличия и вместо слов применить другой, более подходящий в данном случае язык, как в прямом, так и переносном смысле.

И как бы мне не хотелось продлить эти минуты, но повествование требует своего, и мы по его требованию возвратились, дабы вдохнуть немного воздуха. Отдышавшись, я заметил:

– Так я же не дал тебе ответа.

Лиза же, опять приблизившись ко мне вплотную, тихо спросила:

– А я разве не правильно его поняла?

Мне не надо было что-либо ей отвечать, мои глаза, слегка моргнув, всё за меня сказали.

– Но что же мы будем делать? – спросила она меня.