Последнее искушение свободой

– Да, я вижу, глядя на эти лощеные лица, что они весьма довольны своим выбором. И, смотря на всё это, можно сделать вывод – предательство не ходит поодиночке, – ответил я.

– Ты не под тем углом смотришь на мир, и поэтому делаешь неверные выводы. Неверность своему естеству – вот настоящее предательство твоей природы, которая несёт в себе отражение вечностного. А так называемые временные поступки, сопряжённые с отличным от твоего мнением, так и останутся вне тебя. Тебе-то какое до них дело, когда твоё естество сохранено? – сказал Денница.

– Вот они и прячутся за новую маску, названную мнением. Это моё мнение, и я не хочу, чтобы мне навязывать иное. Нет твердых определений событий и поступков, всё размылось под воздействием новой двойной стандартизацией: для кого-то – суббота, для другого – субботник, а авторы одни и те же, в обоих случаях. Теперь есть только частные видения происходящего (или же мнения) на этот счёт. И если же это мнение подкреплено обналиченным капиталом совести нации, то, пожалуй, оно будет и верховодить. Но что собой представляет само мнение, если сегодня нет творцов, ведь все позиционируют себя аналитиками либо критиками, ну, или на крайний случай, про-Заиками.

– Видишь, ты всё понимаешь, и я смотрю – ты уже разобрался в той консистенции желчности, необходимой для проявления современного таланта. Ну, это мы с тобой рассмотрим в своё время, сейчас же меня интересует совсем другое. Так что ты скажешь на моё предложение?

– Я, в таком случае – старовер, – не отводя взгляда от него, ответил я.

– Ну что ж, жаль, – спокойно ответил Денница и, продолжив словами: «Ладно, бог с тобой!», – присоединился к веселью за столом.

Пока мы с ним беседовали, наши созастольники, не теряя времени зря, успели догнаться, а некоторые – даже и перегнать многих присутствующих. Так что веселье шло своим ходом. Один из гладких (будущих степенных) молодых парней, поднялся и провозгласил свой тост: «Давайте выпьем за то, чтобы никому не уступать. Пусть это будет лозунг нашей частной, фу ты, честной компании. За нашу, компанию. За наше время!». После чего все воодушевленно принялись чокаться. Также к ним присоединился и Денница. После же того, как они выпили, Денница, склонившись ко мне, прошептал:

– А ведь я полностью согласен с говорящим. Действительно, пришло наше время. В смысле – моё…

Дальнейший вечер протекал согласно намеченному плану организаторов. Концертная программа поначалу оттеняла собой творившееся в банкетном зале, и даже смогла заострить на себе внимание некоторых из присутствующих, но вскоре, по мере втягивания присутствующих в процесс праздника, ситуация начала меняться уже не в пользу артистов сцены. Можно сказать, что они начали терять свою популярность и актуальность на фоне разворачивающихся событий в самом зале. Как оказалось, здесь присутствует не меньше своих доморощенных актеров, которые способны затмить своим мастерством любого из выступающих на сцене.

Так один из менеджеров среднего звена, набравшись, даже не знаю чего, очень лихо «позатмевал» зрение нескольким гостям, пытавшимся образумить его около туалета. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы не нашёлся в стане его противников ещё один мастер своего дела, заткнувший в свою очередь, как в прямом, так и переносном смысле, за пояс нашего балагура. Другой же участник самодеятельности, проявив вначале чудеса эквилибристики (в плане умения «накидаться» рюмок), решив проявить свой певческий талант, полез на сцену. Но как часто у нас бывает, юным дарованиям не дают возможности проявить себя, и его душевные стенания не нашли отклик у окружающих. В результате чего, он был выведен из зала сотрудниками секьюрити (они же – последователи «бусидо») искать свой путь, который, к слову сказать, привел его к соседнему бару. Из этого можно сделать вывод о высоком градусе крепости мышления, человека вставшего на путь неосознанности.

Там и тут происходили самособойчики, выливавшиеся в лёгком случае жидкостью на чьи-нибудь штаны, или же на какое-нибудь платье, в случае же обострения внутренних позывов участников действа, немедленно требующих своего выхода, можно было заметить жирные отпечатки лап на седалищных местах платьев светских дам, так и сигаретные прожоги на белоснежно-салатовых сорочках господ. Ну на то он и высший свет, чтобы блестеть и переливаться лучами славы при свете дня, но стоит свету исчезнуть – блеск куда-то пропадает, и уже не столь прекрасен лик, выползающей наружу изнанки. Высший свет – всего лишь отражение другой определяющей сущности. Так один «кто-то» – несёт в себе отражение богатства, купаясь в роскоши, другой же кто-то – блистает звездами, олицетворяющих власть. Но сейчас мы здесь все свои, и можем сбросить с себя сковывающие нас звёздные условности, ведь мы также подвержены тем же страстям, что любой из смертных.