Последнее испытание Чёрной Улы (СИ)

— Что-то мы сегодня припозднились, — приуныл Ким, — пока добредём до замка, похлёбка в моей миске уже превратится в осклизлый кусок. И Ум (ещё один лис) непременно его лизнёт или обнюхает. Бр-р-р, как неприятно!

Гейна только вздохнула: ходить по лесу и так было нелегко, а сейчас и вовсе все коленки разобьешь, то и дело натыкаясь на коряги и торчащие из земли корни деревьев. И чего это хозяйка отправила их к болоту, на ночь глядя? Но ведьмам, как известно, вопросов не задают во избежание очень неприятных ответов.

Они уже собрались в обратный путь, когда в глубине болота что-то заискрилось.

— Болотные огни, — со знанием дела пояснил Ким, — приманивают очередную жертву.

Про болотные огни Гейна слышала, но ни разу не видела их призрачного свечения, поэтому с любопытством замерла на берегу. Но огни повели себя странно: они принялись беспорядочно танцевать, всё увеличиваясь и увеличиваясь в размерах. А потом в их, казалось бы, хаотичном движении появился четкий порядок, и изумленные Гейна и Ким увидели, как сполохами искрящихся звезд из самого сердца трясины прямо к их ногам вытянулась призрачная серебристая дорога.

Это было похоже на распахнутое окно в другой мир: прямо в лицо девочке и лису неожиданно дунул свежий, душистый ветер, и по контрасту отчетливо чувствовалось насколько затхлым и гнилостным воздухом дышали они до сих пор.

Над сверкающей звездами лентой дороги летали прозрачные, мерцающие разноцветными искрами мотыльки, и даже послышалась едва уловимая нежная мелодия.

— Здорово! — восхитился Ким, осторожно пробуя лапой серебристую поверхность. — Что ты об этом думаешь?

Гейна задумчиво любовалась необычным зрелищем.

— Я вспомнила, — сказала она, — слово, каким называли цветы на лугу.

— Да? И что это за слово?

— Красота.

Лис недоуменно вильнул хвостом, принюхавшись к фантому.

— Это невозможно съесть: оно даже не пахнет мясом. Впрочем, если хочешь, мы можем пробежаться по этой дороге: посмотреть, куда она ведет?

— В болото.

— А может это дверь на небеса? Звезды ведь живут в вышине, а не в трясине.

— Тогда бы и дорога вела на небо, а не в трясину, — тяжело вздохнула Гейна, и потуже затянула сумку с горшками, — нам лучше уйти.

Ким удивленно посмотрел на девушку:

— А разве ты не хочешь этой самой… красоты?

— Мне достаточно снов о коровах на лугу. Пойдём, иначе Ум выест все шкварки из твоей похлебки.

Лис моментально забыл и про звезды, и про болото.

— Да, да! Нужно спешить!

И они углубились в лес, но напоследок Ким всё-таки оглянулся и увидел, что на только что оставленном ими берегу вместо ослепительно сияющей феерии маячит что-то неприятно чёрное, гадкое и мерзкое.

— Чудище, — в испуге прошептал он, прильнув к ноге Гейны.

Но девушка только легко потрепала его по холке и продолжила путь.

— Ты догадалась, что болото хотело нами поужинать?

— Нет, — тихо ответила Гейна, — но я помню, как плакала Ая, провожая меня в замок ведьмы. Сестра знала: никто из тех, кого забирала ведьма, не вернулся. Отсюда не может быть дороги… только ловушки.

Она немного помолчала.

— Давай лучше поговорим о похлебке. Так говоришь, шкварки выжаривают в огромном котле?

Лис залопотал о своих кулинарных пристрастиях, а рассеянно слушающая спутника Гейна вдруг впервые за всё время обитания в замке подумала, что даже из заколдованного леса должен быть выход в мир зеленых лугов и свежего воздуха.

Она думала об этом весь остаток вечера, сидя за ужином на замковой кухне. Народу в обслуге Черной Улы было мало: кухарка, эконом, два угрюмых немых работника, личная служанка ведьмы — пожилая, почти полностью оглохшая Мара и сама Гейна. Общество пусть и небольшое, зато хорошо знающее друг друга. Наверное, задумчивый вид девочки позволил сделать кому-то из них далеко идущие выводы, потому что перед сном Мара позвала её в личные покои Чёрной Улы.

Бедный Ким даже затрясся от страха, провожая её до лестницы в башню ведьмы.

— Что мы не так сделали?

— Объяснит, — лаконично заметила Гейна, начиная подъем по крутым ступенькам.

Чёрная Ула никогда не спала, по крайней мере, в её покоях на самом верхнем этаже донжона не было ничего похожего на лежанку. Ведьма всегда сидела на жестком стуле с высокой спинкой и глядела остановившимися глазами на огонь очага независимо от времени года или суток, а вокруг кипела жизнь: что-то дымилось, шипело, бурлило, издавая странные резкие запахи в многочисленных сосудах, расставленных на полках и столах. Между ними деловито летали вороны, обсуждая между собой что-то крайне непонятное для непосвященных.

Гейна почтительно остановилась на пороге: дальше проходить было запрещено.

— Что случилось на Дальнем болоте? — проскрипела ведьма.

Девушка, стараясь ничего не упустить, рассказала о мираже.

Ведьма отреагировала на рассказ не сразу, и Гейна порядком утомилась, дожидаясь хоть каких-то слов или приказаний от своей хозяйки.

— Ты хочешь покинуть мой замок? — наконец, разжала та высохшие губы.

— Нет, госпожа.