Последнее крымское предупреждение

Полной темени здесь не было. Рынок занимал большой кусок территории между улицами Качаловской и Стахановцев. В принципе, внутри ограды персонал поддерживал чистоту и порядок. Многочисленные торговые ряды, в центре базарной площади — вместительный павильон, облицованный зеленоватым сайдингом.

Майор видел переулок, по которому они шли, и часть соседнего, параллельного, на который вскоре должен был выйти Амбарцумян. Что-то шевелилось у входа в павильон. Охрана.

Двое вышли, закурили, потом прогулялись между рядами от павильона до ворот, двинулись обратно. Подышали свежим воздухом и пошли спать.

— Командир, я на северо-западном углу, — отчитался Амбарцумян. — Ограда прочная, недавно поставили, возьмет ее только автоген. Перебраться через гребень теоретически можно, набросив на него пару матрасов. Но там хватит трех человек, чтобы контролировать весь периметр, если грамотно их разместить. Не забываем, что у них взрывчатка, которую тоже надо перенести.

— Зависит от того, как она упакована, — отозвался Вадим. — Не будут дураками — просунут между прутьями. Как там у тебя, тихо?

— Пара бомжей шевелится. Не бойся, натуральные, классика жанра. Лица гноятся, запашок соответствующий. Если это украинские диверсанты, то я прима-балерина.

— Найди укрытие с хорошим обзором и сиди.

— Есть, командир. Эх, пропала такая ночь!..

Майор был на девяносто процентов уверен в том, что диверсанты сегодня не придут, появятся через сутки, в ночь на 2 августа. Не упустят они такую возможность, постараются нагадить россиянам в столь «героический» день.

Знают ли люди Романовского о провале Дубаря? Если так, то меняет ли это что-то в их планах? Майору хотелось надеяться, что нет. В противном случае будет полный провал. Террористы выберут другое место для нанесения удара, и хрен их вычислишь.

Изредка гавкали собаки, проехало несколько машин по Качаловской улице. Пару раз появлялись прохожие. Прошла поддатая компания. Протащился одинокий пьяница, обнимая фонарные столбы.

У майора слипались глаза, временами он проваливался в сон. Подъехала невзрачная легковая машина, остановилась напротив базарных ворот. Вадим напрягся. Тачка стояла с включенным двигателем. Он видел, как опустилось стекло со стороны водителя. В салоне царила темнота, не просматривались даже контуры пассажиров. Прохладная змейка поползла по позвоночнику Репнина.

Машина стояла у бордюра несколько минут. Он всматривался до рези в глазах, но не видел ни людей, ни номера автомобиля. Судя по обводам, то ли старый «Опель», то ли «Фольксваген».

Имелась масса причин, по которым он мог тут остановиться, но Вадима беспокоила только одна из них. Он уже прикинул, как незаметно подкрасться к машине.

Что это? Разведка местности? Гады узрели охрану, намотали на ус?

Вадим уже выскользнул из укрытия, но тут зажглись фары, транспортное средство тронулось с места и ушло за поворот на перпендикулярную улицу. Майор с досадой сплюнул. Не придут они больше сегодня.

— Командир, могу показаться навязчивым и немного бестактным, — прорезался в наушниках сонный голос Амбарцумяна. — Но что мы тут делаем?

— Мы работаем, — не сдержался Вадим. — Делаем то, за что нам платят деньги. А не нравится, можешь увольняться.

— Ладно, командир, не заводись. Между прочим, скоро рассвет.

Майор позвонил Истомину, который почему-то тоже не спал.

— Вы где, Вадим? Отдыхаете в бомжатнике? — спросил тот. — Что ж, поздравляю. Снимайте наблюдение, держу пари, они сегодня не придут. Будут выжидать, присматриваться. Не вздумайте засветиться на базарной площади. Минировать рынок эти гады сегодня не будут, но разведчика могут выслать. Зря вы вообще туда пошли.

— Хорошо, мы уходим, нас никто не видел. Надеюсь, вы подгоните саперов до открытия, чтобы они убедились в отсутствии взрывчатки?

— Фургон подъедет в семь утра, как и договаривались. На телефон Дубаря поступил вызов. Отвечать мы, понятно, не стали. Номер абонента не читается. Они уже знают о провале. Молим бога, чтобы прокатила версия с мертвым Дубарем. В этом случае мерзавцы не остановятся. Мы распространяем эту версию.

— Смотрите, не перестарайтесь. Что с Дубарем? Он может отвечать на вопросы?

— С ним работают лучшие специалисты по этой части, — уклончиво ответил Истомин. — Не волнуйтесь, эти люди знают, что и как надо делать. Уходите оттуда, майор, базарный день еще не начался.

Он плохо спал, вертелся на скрипящей койке. Обстановка не отличалась особым изыском: обшарпанные стены, окна, переклеенные изолентой, странная люстра, похожая на шляпу пожилого вьетнамского крестьянина. Спецназовцу все это без разницы. Куда положили, там и почивать изволит. Не звезда эстрады, чтобы скандалить из-за отсутствия атласного постельного белья.

Бойцы ходили на цыпочках, давая командиру отдохнуть. Иногда он приходил в себя, смотрел на них волком, опять вертелся, плавал между бредом и сном.

В два часа дня Рудницкий осторожно приблизился к нему и протянул кружку с ароматным кофе. Как в рекламе, блин! Командир повелся на запах, поднялся с закрытыми глазами, начал просыпаться.