Последнее крымское предупреждение

Все собрались в комнате, пили чай-кофе с печеньем.

— Как дела? — хмуро спросил Вадим.

— Ничего не взорвалось, — ответил Рудницкий. — Над всем полуостровом безоблачное небо. Работают все спецслужбы. Шпики в толпе высматривают физиономию Романовского. Ведь где-то он есть. С рынка тревожных вестей не поступало. Саперы осмотрели павильон. Но никто не уверен, что террористы будут подрывать именно его.

— Мы не уверены даже в том, что это произойдет на рынке, — проворчал Вадим и уставился на телефон, в котором мигал зеленый огонек. — Кто-нибудь звонил?

— Жена, потом дочь, — сказал Рудницкий. — Мы не стали отвечать. А еще твой ноутбук вякнул десять минут назад. — Спецназовец посмотрел на часы. — Нет, девять. Можешь открыть. Сообщение на почту от Истомина с прикрепленным видеофайлом.

Файл оказался интересным. Камера не дрожала, видимо, была закреплена в штативе. Помещение с серыми стенами, кушетка, на которой лицом вверх лежал человек. Он тяжело дышал, капли пота блестели на кончике носа. Лицо мужчины освещала лампа, все остальное пряталось в тени.

Бедолаге крепко досталось. Голова была перевязана, и под шеей лежал упругий валик. Нижнюю часть лица за исключением рта тоже покрывал слой бинта, под которым, кажется, скрывался гипс.

Лицевые мышцы мужчины совершали судорожные движения, но это его почему-то забавляло. Снова сыворотка правды?

— Вы нормально себя чувствуете, Петр Алексеевич? — раздался размеренный голос человека, ведущего допрос.

— Да, я нормально себя чувствую. — Дубарь шепелявил, спотыкался на каждом слове.

Он находился под воздействием сильнодействующего препарата. Его воспаленные глаза, обведенные морщинистыми кругами, открылись, устремились в потолок.

— Тогда позвольте еще несколько вопросов, если не возражаете. Мы выяснили, кто с вами связался, как происходило ваше грехопадение…

— Грехопадение? — Дубарь задрожал от смеха. — О чем это вы, уважаемый? Я ненавижу вас, действовал как настоящий патриот и никогда не пожалею об этом. Мои коллеги все равно доведут до конца то, что они замыслили. Это бывшие десантники, вам никогда их не поймать!

— Как мы выяснили, ваш дедушка был ветераном СС, выжил в боях с Красной армией, когда была практически полностью уничтожена ваша дивизия «Галичина», потом долгие годы прятался в Португалии.

— Мой дед был патриотом Украины, — прохрипел Дубарь. — Он не прятался, жил спокойно. Какая вам разница, ветеран СС или КПСС?

— Мы отвлеклись, Петр Алексеевич. Идеологические споры будем проводить в другом месте. Итак, вы говорите, что нормально себя чувствуете?

Камера дернулась. Оператор выключил ее, потом включил. Видимо, за это время Дубарю была введена дополнительная доза. С небритого лица градом катил пот, бинты промокли.

— Сколько человек в диверсионной группе?

— Четверо. — Он говорил с трудом, но отчетливо.

— Перечислите их.

— Романовский Леонид Тарасович, Громанько, Пичулин, Стеценко.

— Вы видели их? Можете описать внешность?

— Громанько и Стеценко вчера забрали взрывчатку. У Громанько рост выше среднего, светлый. Стеценко ниже, крепкий, стрижка почти под ноль. Они офицеры военной разведки.

— Передача взрывчатки прошла без эксцессов?

— Забрали, ушли по подземному ходу.

— Марка взрывчатки, количество?

— Это обычный тротил, упакован в бумагу, тряпочные мешки, две коробки от пароварки «Сименс».

— Опишите их.

— Обычные коробки. Размер по ширине гораздо меньше, чем два других измерения. Вес — по пятнадцать килограммов каждая.

Вадим переглянулся с Амбарцумяном. Им вспомнилась решетка базарной ограды, сквозь которую не пролезет человек, но пройдет узкая коробка.

— Где они остановились?

— Я не знаю. В Анкермане или в каком-то соседнем поселке. У них своя задача, отдельная от Романовского и Пичулина. Две диверсии должны произойти одновременно. Подрыв с пульта дистанционного управления. Про тех двоих я тоже не знаю. Они не говорили, где живут.

— Когда произойдут диверсии?

— Второго августа. Точное время неизвестно. Как получится. Но не позднее вечера.

— Когда закладка?

— У Громанько и Стеценко — в ночь с первого на второе.

— Что минируется?

— Городской рынок, главный павильон, мясной отдел. Там есть неработающий холодильный агрегат, ремонт невозможен, оборудование устарело. Он запирается на ключ.

Вадим испустил облегченный вздох. Все-таки рынок, он не ошибся.

— Как они намерены обойти охрану?

— Один отвлечет охранников, прикинется пьяным. Другой в это время проведет закладку.

— Хорошо, мы вас поняли, Петр Алексеевич. Что вам известно по второму объекту?

— Почти ничего.

Установилась напряженная тишина, нарушаемая только равномерным гудением вентилятора.

— Он не может врать? — прозвучал негромкий голос.

— Исключено, товарищ подполковник. Это не гений разведывательно-шпионской работы, он уже не в том состоянии, чтобы утаивать информацию. Но что-то вам известно, Петр Алексеевич? Вы же встречались с Романовским и Пичулиным?

— Встречался только с Романовским, Пичулина не видел. Это теплоход. Я предложил Романовскому идею, но что он точно решил, не знаю. У Леонида Тарасовича были другие мысли. Он сказал, что все решит и сделает сам.