Последнее новшество

А это было вовсе не сложно. Два вечера подряд я выслеживал его возле дома. На третью ночь я ударил его ножом и зарыл тело в землю. Угрызений совести я не испытывал, поскольку знал, что казнил человека, который в противном случае ни при каких обстоятельствах не понес бы наказания. Я выполнил свой долг перед обществом.

Все остальное прошло как по маслу. Без всяких осложнений. Я приспособился к ритму жизни в новом мире. Моя жена так ничего и не заметила.

Сейчас, когда я пишу эти строки, возникла новая проблема: два вечера подряд меня преследует какой-то человек. Конечно, я знаю, кто он. Монти Уилсон. И я уверен, что он хочет меня убить.

Роберт Шекли Регулярность кормления

Треггис почувствовал облегчение: наконец-то! Владелец магазина направился к входной двери, чтобы встретить очередного покупателя. Треггису здорово действовал на нервы этот раболепно согнувшийся старик, который все время торчал у него за спиной, заглядывал сквозь очки, какую страницу он открыл, совал повсюду свой грязный узловатый палец да еще подобострастно вытирал при этом пыль с полок, пользуясь несвежим носовым платком с пятнами от табака. К тому же Треггису сводило скулы от скуки, когда старик начинал предаваться воспоминаниям и тонким голоском рассказывать разные истории.

Конечно, старику хотелось, чтобы было как лучше, но ведь во всем нужно знать меру. Треггис вежливо улыбался, надеясь на то, что рано или поздно звякнет колокольчик над входной дверью. И колокольчик звякнул…

Треггис поспешил в заднюю часть магазина в надежде, что противный старик в будет пытаться его выследить. Он прошел мимо полки с несколькими десятками греческих названий. За ней была секция популяризации науки. Странная путаница имен и названий… Эдгар Райс Барроуз, Энтони Троллоп, теософские трактаты, поэмы Лонгфелло. Чем дальше он забирался, тем толще становился слой пыли на полках, тем реже в проходах попадались электрические лампочки без абажуров, тем выше становились кипы тронутых плесенью книг со скрученными уголками, напоминавшими собачьи уши.

Это был прелестный уголок, словно специально для него созданный, и Треггис не мог понять, как это он раньше сюда не забредал. Книжные магазины были его единственной страстью в жизни. Он проводил в них все свое свободное время, бродя по книгохранилищам с ощущением счастья.

Разумеется, его интересовали книги совершенно определенного толка.

…Стена, сложенная из книг, кончилась, и за нею открылись еще три коридора, расходившиеся под немыслимыми углами. Треггис выбрал средний проход, отметив про себя что снаружи книгохранилище не казалось ему настолько просторным. Дверь, которая вела в магазин, была едва заметна между двумя другими домами. Над входом висела вывеска, имитирующая старинную надпись от руки. С улицы эти старые книжные лавки выглядели обманчиво: зачастую они тянулись в глубину почти на полквартала.

В конце коридора было еще два ответвления, набитых книгами. Выбрав то, которое вело налево, Треггис принялся читать названия, выхватывая их сверху натренированным взглядом. Теперь он не спешил. При желании он мог остаться здесь на весь день, не говоря уже о ночи.

Одно название вдруг поразило его. Он уже прошел по инерции мимо, сделал восемь или десять шагов, но затем вернулся.

Книга была небольшая, в черном переплете, на вид старая, но скорее неопределенного возраста. Это свойственно некоторым книгам. Края ее были потрепаны, и заглавие на обложке потускнело.

— Что же это такое? — едва слышно пробормотал Треггис.

На обложке значилось:

“ГРИФОН — УХОД И КОРМЛЕНИЕ”.

А ниже — более мелким шрифтом:

“Советы владельцу”.

Треггис знал, что грифон — мифологическое чудовище, наполовину — лев, наполовину — орел.

— Ну, что же, — сказал сам себе Треггис. — Взглянем. Он открыл книгу и начал просматривать содержание. Главы носили следующие названия:

1. Виды грифонов.

2. Краткая история грифонологии.

3. Подвиды грифонов.

4. Пища для грифонов.

5. Создание для графона естественной среды обитания.

6. Грифон во время линьки.

7. Грифон и…

Треггис закрыл книгу.

— Несомненно, — сказал он вслух, — это очень необычно.

Он принялся торопливо перелистывать книгу, выхватывая из текста наобум одну фразу за другой. Вначале он думал, что книга была своего рода мистификацией, в которой были использованы естественнонаучные истопники. Таково было любимое развлечение в елизаветинские времена. Но в данном случае вряд ли. Книга была не такой уж старой. Кроме того, в манере письма не ощущалось напыщенности, синтаксическая структура не была должным образом сбалансирована, не хватало оригинальных антитез и так далее. Изложение мысли было стройным, предложения краткие и доходчивые. Треггис перелистал еще несколько страниц и наткнулся на следующий абзац: