Последнее обещание

– Эй, наконец-то вы приехали! Не стойте на пороге, проходите же в дом. Вы проделали долгий пусть. Я напою вас всех чаем с пирогом прямо из духовки.

– Да нет, мы лучше поедем, миссис Добс, – поднял руки мистер Маршалл.

– Называйте меня Бэрил. И не бойтесь, я отлично готовлю.

Тара уставилась на бабушку. Прежде ей приходилось видеть лишь черно-белое фото. На ней был домашний халат в цветочек и пушистые лохматые тапочки. Из-под платка виднелись бигуди, к нижней губе прилипла сигарета.

– Тара, это ты, милая? В этой шубе ты похожа на снежного человека. Заходи же скорее в дом.

– А она классная, – прошептал Том на ухо подруге.

Бэрил засеменила по дорожке, чтобы распахнуть перед ними ворота.

– А вы быстро добрались, – сказала она. – Застали меня врасплох. Не успела снять бигуди. Обнимешь бабушку, детка? – спросила она, раскрыв объятия.

Девушка заколебалась, но, получив от друга чувствительный тычок в спину, сделала шаг вперед и обняла пожилую даму, от которой пахло печенью и луком. Конечно, Тара имела весьма туманные представления о бабушках. Возможно, поэтому она ожидала какого-то более тонкого аромата. Может, ландыша или лаванды.

– Нам, пожалуй, пора, – заявил мистер Маршалл, прочистив горло.

– Я же сказала, просто Бэрил. Могу я хотя бы снабдить вас бутербродами в дорогу?

– Это ни к чему. Том, пора прощаться.

Парень обнял ее за плечи, нисколько не волнуясь о том, что вокруг собралась небольшая группа зрителей. Его отец, Бэрил и девчонки, что играли в классики, внимательно прислушивались к их разговору.

– Она вернется, – заверил он, приподняв ее лицо за подбородок. – Мама любит тебя больше всех на свете. И я тебя люблю.

Ее сердце затрепетало, словно пташка, стремящая вырваться из клетки. Даже если ей не суждено вновь услышать эти слова, память о них будет жить вечно.

– И я тебя люблю, Том.

– Приезжай, когда только пожелаешь. Всегда будешь желанным гостем, – хлопнула в ладоши Бэрил.

Мистер Маршалл уселся за руль, а его сын устроился на переднем сиденье, высунулся в окно и помахал на прощание. Тара смотрела вслед автомобилю, пока он не скрылся из виду.

– Хватит, не смотри, – сказала бабушка, обернув ее к себе.

– Почему?

– И чему тебя только мать учила? – Бэрил закатила глаза. – Это же плохая примета. Рискуешь больше их не увидеть, – сказала она с серьезным видом, словно речь шла о законах физики, а не старых предрассудках.

Бабушка провела внучку в гостиную, заполненную разномастной мебелью. Тут были и цветочные орнаменты, и турецкие «огурцы», и шотландская клетка. Бэрил явно не слышала выражения «меньше, да лучше». Камин украшали статуэтки. По сторонам от коллекции дешевых глиняных фигурок, словно стражи, стояли два фарфоровых пуделя. Чуть выше висел парадный портрет королевы.

Пожилая дама поправила одну из зверушек. Ежа, если Тара правильно поняла.

– Собираешь таких?

– Ммм, нет, – ответила Тара.

– Ну и правильно. Замучаешься пыль стирать. Видишь все эти крохотные вещицы? – Бэрил кивнула на сервант красного дерева. – Каждую субботу я достаю их оттуда и протираю влажной тряпкой. Видишь ли, я очень люблю свой дом.

Она сказала это так, словно страдала некой неизлечимой болезнью и смирилась со своей участью.

Девушка бросила взгляд на грязные сетки окон, но ничего не сказала.

– Ну, что, давай сюда свои сумки, устроим тебя поудобнее.

Комната оказалась небольшой, и хоть кислотно-оранжевый цвет стен мог с легкостью вызвать мигрень, у нее впервые в жизни была своя собственная территория. Было заметно, что «ба» (именно так она велела внучке себя называть) основательно здесь прибралась к приезду гостей. Даже сетки на окнах здесь казались светлее и чище, чем внизу.

К чаю Бэрил подала хлеб, сливочное масло и ароматную буженину. Покончив с едой, Тара устроилась у окна и отодвинула занавеску. Как только во дворе появился фургон с мороженым, толпа радостной детворы бросилась ему наперерез, сжимая в кулаках монеты, извлеченные из копилок.

– Купишь себе? – просила бабушка.

– Нет, спасибо, не нужно.

Бэрил спустила ноги с дивана и отправилась в сторону кухни. Через минуту она вернулась и протянула внучке большую миску.

– Купи малиновое. И побольше соуса, ладно?

– Я?

– Да, ты. Заодно познакомишься с другими детьми. Там Сандра. В сентябре вы станете одноклассницами. Расспроси ее о новой школе.

– В сентябре? Но меня здесь уже не будет к тому времени. Мама непременно скоро вернется.

– Мы не знаем наверняка, детка. Вернется или нет. Если вернется, мы могли бы жить здесь втроем. Все равно, как я поняла, вам пока негде жить, – бабушка поставила миску на стол.

Тара снова посмотрела в окно. Сандру было легко заметить в толпе. Единственная девочка, похожая на ее ровесницу. С коротко стриженными розовыми волосами. На ней была мини-юбка и чокер, похожий на собачий ошейник. В носу и бровях торчал пирсинг. Девчонка вынула изо рта жвачку, растянула и намотала на палец. Какой-то мальчуган попытался протиснуть вперед нее, но получил по уху и со слезами на глазах убежал домой.

Задернув занавеску, Тара обернулась:

– Ммм… ба?

– Что, родная?

– Мне нужна твоя помощь, чтобы найти отца.