Последнее оружие

Средний сегмент не имел головы, он повертелся по кругу на месте и неожиданно лопнул. Раздирая хитиновые покровы, на свет явилось сразу с десяток мелких, блестящих, вертлявых, длиной где-то с дециметр, сколопендрок, которые бросились врасыпную.

Такого зрелища, несмотря на его бесплатность, я уже не смог выдержать и, спрыгнув с островка, пошлепал по воде, куда глаза глядят. И, кстати, глядели глаза правильно. Потому что воды мне уже стало по щиколотку. Буйные заросли тростника сделались еще гуще, их дополнял камыш, я порадовался даже нескольким ярким цветам. Может, они тоже из разряда аномалий? По крайней мере, когда я поднес руку к одному из прекрасных творений природы, волоски на коже неожиданно оттопырились, а потом проскочила искорка, довольно чувствительная даже для меня. И вполне достаточная, чтобы оглушить, а то и угрохать мелкую пташку или крупное насекомое, которое сверзилось бы вниз. Прямо на широкие склизкие листья с желобками, что уходили внутрь толстого стебля. Я как раз заметил там несколько прилипших стрекозиных крылышек и птичкиных перышек. Да, прекрасное творение промышляло охотой на другие прекрасные творения.

А немного погодя я увидел большой зеленый камень, невесть как попавший сюда — не шумеры ли еще притащили? — и захотел посидеть на нем. Неожиданно камень съежился по бокам и снова принял прежние размеры. Ну, жаба — даже не жаба, а Жаба. Циклопических размеров! Мисс «Жабья красота». Просто царица. То, что мне показалось зеленой окраской, было, как выяснилось, слизистой обмазкой. У царицы-жабы снова двинулись бока, обозначив дыхательный процесс, и заколыхалась глотка, отчего послышался очень низкий звук. Примерно такой же проникает в вас и тормошит вашу подноготную, когда вы стоите рядом со здоровенным динамиком, на который выводится звуковая дорожка бас-гитары. Инфразвук, наполовину, наверное, не услышанный остановился на каком-то выступе. Спасибо каменщику, халтурно.

После короткой басовитой арии со всех сторон к царице заторопились жабки помельче. По дороге они ловили насекомых длинными язычками, срывали цветочки и почему-то приклеилось у меня к ним звание «ухажеры». Когда они оказались в непосредственной «интимной» близости, богатырка растворила пасть и жабята стали запрыгивать в ее бездонную утробу. Через полминуты процедура успешно завершилась. Это было засвидетельствовано движением нижней части живота и выделением из клоаки дурно пахнущей каки. Что же произошло? Коллективное самоубийство или брачный ритуал, совмещенный с обедом? То есть, самцы, перевариваясь, отдают себя на производство нового жабьего поколения? Ну-ну, проявитесь, биологические познания. Допустим, семя мужских мелких особей, оставаясь нерастворимым, проникает по каким-то канальцам из желудка царицы прямо к ее царственным яйцеклеткам.

Я поймал себя на том, что стал доказывать правдоподобие находящейся передо мной картинки. Так, может быть, и змеефламинго вовсе не фокус заторможенного или чересчур расторможенного сознания? В конце-то концов, птицы и рептилии самые близкие родственники. По счастью, мне они не родня. И полутораметровая сколопендра тоже, выходит, не приснилась, а надежно является реальностью. Правда, при таких размерах ей приходится, наверное, часто менять хитиновые панцири. И не годятся ей для дыхания ни трахеи, ни примитивные легкие членостоногих. Но можно иметь несколько иную систему газообмена, а две головы, вернее, два крупных нервных узла, весьма удобны для «раздваивающейся» жизни этой твари. Вот будет чему порадоваться энтомологам. (Если они, конечно, когда-нибудь займут мое место.)

Что уж говорить о цветке, накапливающем статические электрические заряды и имеющем разрядные органы. Бог милостив, раз до сих пор такие дары природы не разрослись на лужайках Подмосковья.

Наверное, задумавшись, я слишком близко подошел к беременной от многих женихов зеленой даме, отчего она харкнула. Естественно, что защищая свою честь. За мгновение до плевка я как-то почувствовал близкую неприятность и заслонил глаза рукой. Ядовитая слюна прилипла к тыльной стороне ладони. Я бросился прочь, пытаясь смыть следы «воздушного поцелуя», но вредная гадость пристала крепко, и пришлось ее отскабливать штык-ножом. После чего на ладони остался багровый след, как будто ее ошпарили кипятком или обработали кожно-нарывным ОВ. Представляю, что могло бы случиться с моими заплеванными гляделками — они бы просто превратились в две аппетитные клубничины.