Последнее письмо (ЛП)

Ее губы разошлись, и, если бы это было восемь месяцев назад, я бы ее поцеловал. Я бы сделал гораздо больше, чем просто поцеловал ее, когда дети легли спать. Но это было не восемь месяцев назад, а сейчас.

— Ну, я тоже сказала Дэвиду «нет», — она улыбнулась и отвернулась.

— И чем ты руководствовалась? — черт, теперь я тоже улыбался. Эта женщина сводила меня с ума, но да, я все еще любил ее каждой косточкой своего тела. Как я мог не любить?

— У нас ведь есть планы на ужин, верно? — сказала она с края кухни, направляясь к входной двери.

Это не было признанием в любви. Я не получал от нее таких признаний с той самой ночи, когда мы договорились о совместном воспитании детей. Но я был терпелив.

— Ужин! — позвала она, открыв дверь, и тут же раздался топот ног, как двуногих, так и четвероногих.

— Я привел Хавок! — Кольт схватил ее еду и наполнил тарелку.

Мэйзи отнесла тарелки с пиццей на наши места за столом. Наблюдая за тем, как все занимают свои места, а Элла ставит стакан сладкого чая возле моей тарелки, я понял, что в наших отношениях ничего не изменилось, кроме физического аспекта. Она по-прежнему была для меня самым главным. Я все еще был тем, на кого она опиралась, когда что-то шло не так. Она была рядом со мной, когда я узнал, что в прошлом месяце погиб еще один член моего подразделения. Мы по-прежнему сидели за столом на тех же местах. Я принес тарелку Эллы и поставил ее перед ней.

— Могу я произнести молитву? — спросила Мэйзи, когда я сел.

— Да, конечно.

Мы взялись за руки, я с Эллой и Мэйзи, а Кольт прямо напротив меня и склонили головы.

— Наш дорогой Небесный Отец, спасибо тебе за наш день и за все, что ты нам дал. За наш дом и нашу семью: Кольта, маму, Бекетта и Хавок. И спасибо за доктора Хьюз. Но особенно спасибо за то, что я избавилась от рака.

Я вскинул голову и перевел взгляд на Мэйзи, которая улыбалась мне, не имея передних зубов. Она кивнула, и я чуть не лишился чувств. Я повернулся к Элле, по лицу которой текли слезы.

— Никаких признаков болезни. Нам позвонили сегодня, — ее улыбка была огромной, она смеялась. Чистая, искренняя радость.

— Не может быть! — Кольт вскинул руки в классическом знаке победы. По крайней мере, я узнал об этом не последним.

Я оттолкнулся от стола так быстро, что мой стул грохнулся на пол. Затем я схватил Мэйзи со стула и обнял ее. Она зарылась лицом в мою шею, и я задрожал, когда крепко прижал ее к себе. С ней все будет хорошо. Она справится. Она будет жить.

— Бекетт? — сказала она.

— Да, Мэйзи?

— Я не могу дышать, — пискнула она.

Я рассмеялся и усадил ее на пол.

— Мы наконец-то заставили тебя жить, и теперь я чуть не убил тебя своими объятиями.

— Моя очередь! — Кольт схватил свою сестру, они вдвоем прыгнули и обнялись.

— Эй, — сказала Элла у меня за спиной.

Я обернулся, и она потянулась к моему лицу, вытирая слезы, о которых я и не подозревал. Переступив черту, я обхватил ее руками и притянул к себе. К моему облегчению, она прижалась ко мне, ее голова оказалась в том самом месте под моими ключицами, которое принадлежало ей. Она крепко обняла меня, ее руки легли мне на спину, а я уперся подбородком в ее макушку.

— С ней все будет хорошо, — прошептал я.

Элла кивнула.

Мы стояли так в течение долгих минут, пока Кольт и Мэйзи бегали по дому, крича и смеясь.

— Хороший сюрприз? — спросила Элла, отстранившись, чтобы посмотреть на меня.

— Самый лучший из всех возможных сюрпризов. Самый лучший — я обхватил ее щеку рукой, позволяя большому пальцу ласкать ее идеально мягкую кожу.

— Еда! — воскликнули близнецы, нарушив наше оцепенение. Мы отстранились друг от друга и сели за стол, чтобы съесть самую вкусную теплую пиццу, которую я когда-либо ел в своей жизни.

***

— Давай я этим займусь, — сказал я Элле, взявшись за мытье посуды пару часов спустя.

— Кольт в порядке? — спросила она, сворачивая пиццу.

— После того как я прочитал «Где обитают дикие животные» в десятый раз, он был доволен, — сказал я ей.

— А Мэйзи?

— Заснула без лишних разговоров. Думаю, она эмоционально истощена.

Она прислонилась спиной к стойке и смотрела, как я засовываю тарелки в посудомоечную машину.

— Понятно.

Я закрыл посудомоечную машину.

— Не могу поверить, что все закончилось.

— Да. Это так странно, — она смотрела в пространство. — Они сказали мне о проценте рецидива, и он высок. Очень высок. Так что все может вернуться. Но если она продержится пять лет, то шансы…

— Элла, — перебил я, шагнув к ней и взяв ее лицо в свои руки. — Прими все хорошее. Почувствуй счастье. Ты это сделала, ты справилась.

— Я справилась, — ее голос смягчился, и она оперлась на мою руку. — Мы справились. Так что давай радоваться, — она приподнялась на носочках и поцеловала меня.