Последнее прибежище

Приведу ещё пример. В той же передаче с братьями Капрановыми и во многих публикациях украинских националистов в качестве негативного примера приводится Индия. Вот, мол, сколько лет прошло после освобождения от английской зависимости, а индусы никак не хотят перейти на свой родной язык, а вместо него используют английский. Такой упрёк просто удивительно слушать именно от украинских националистов. Если бы не их тотальная безграмотность, они бы знали, что, кроме хинди, население Индии говорит на множестве других языков образовавшихся в результате развития древнеиндийского — на маратхи (80 млн человек), бенгали (100 млн), панджаби (28 млн) и многих других. Языки эти отличаются от хинди не меньше, чем украинский от русского. То есть украинские националисты предлагают индусам сделать то, против чего они сами выступают, когда воюют с русским. Предлагают перейти на неродной, пусть даже очень близкий язык. Более того, громадное количество индийских граждан говорит на дравидских языках, которые не относятся к индоевропейской языковой семье. Эти языки зародились ещё до арийского вторжения в Индию, которое произошло во втором тысячелетии до н. э. И когда в 1960-е годы власти Индии пытались придать языку хинди статус общегосударственного — в южной Индии начались массовые демонстрации народа, не желавшего учить чужой язык. В результате погибли десятки людей. Понятно, что в таких условиях английский — язык бывших колонизаторов — воспринимался как нейтральный, поэтому сохранил свою функцию в качестве государственного языка Индии наряду с хинди. Украинские националисты не знают всех этих тонкостей и говорят ерунду. Они наивно думают, что есть какой-то единый для всех граждан индийский язык, а «зросійщині», простите «занглійщині», индусы из простого упрямства не хотят переходить на «рідну мову».

Между прочим, в Индии, кроме двух государственных языков, языков национального правительства, используются 22 официальных языка, которые могут употребляться правительствами индийских штатов для различных административных целей. А украинские националисты поднимали невообразимую истерику, когда в той или иной области, где люди говорят на русском, областные советы пытались предать статус официального этому языку.

Украинские националисты очень любят порассуждать о языковой политике, и я привёл примеры с пиджинами и хинди для того, чтобы люди знали — когда представители украинской националистической интеллигенции пускаются в лингвистические рассуждения, они занимаются тем, в чём меньше всего понимают, какие бы мудреные термины при этом не использовали.

Кстати, немалая часть творческой украинской интеллигенции — это люди, для которых русский язык является родным. Некоторые украинский выучили лишь в зрелом возрасте. Украинский являлся для них экзотикой. В молодости они ради «прикола» стали сочинять на нём песни и рассказы, обычно юмористические. На удивление этот товар оказался востребованным, так как качественных произведений на украинском языке очень мало. Националисты даже не поняли, что эти произведения на украинском результат чьего-то стёба. У националистов туговато с пониманием юмора. Тогда неофиты стали писать на украинском уже не ради стёба, а ради денег. Кто-то для самореализации, так как в украиноязычной среде писателю легче реализоваться. Там нет такой конкуренции, как в русскоязычной. А кто-то и вправду уверовал и стал яростным националистом, предавшись новым идеям со всей страстностью неофита.

Как говорилось выше, главный теоретик украинских националистов Дмитрий Донцов — русский. И то, он что стал самым основательным и последовательным теоретиком украинского национализма, можно объяснить именно страстностью неофита, объективно существующего явления, которое особенно часто проявляется в сфере религии и политики.

В свете вышесказанного становятся понятными мотивы новой инициативы националистов. Они хотят полностью запретить в школах изучение русской литературы, которая ныне изучается только как иностранная. Дело в том, что одно лишь присутствие в школьной программе великой русской литературы, пусть даже в самом усечённом виде, показывает слабость украинской.

Конечно, и в украинской литературе тоже есть сильные произведения, достойные авторы, но в большинстве своём это советские авторы. А националисты их тоже запрещают, только уже не по причине языка (украинский язык у советских авторов превосходный), а по причине содержания произведений. Взамен навязывают произведения представителей диаспоры — в большинстве своём слабые и вторичные, причём написанные корявым языком. Понятно, что в таких условиях украинская литература выглядит очень блёкло на фоне русской.

Исходя из вышесказанного, возмущает то, что националистов провластные СМИ стали величать патриотами («патриотическими силами»). Похоже называть вещи своими именами мешает политкорректность. На самом деле националистические организации правильно было бы называть антипатриотическими силами, ибо их деятельность направлена, прежде всего, во вред Украине.