Последнее приключение странника

Эрин не пришлось ничего объяснять подруге. Благодаря своей ястребиной зоркости та все поняла сама, хотя мы внимательно следили за собой и в “Одиссее” старались как можно реже прикасаться друг к другу. Нам было очень трудно взять себя в руки, но мы никогда не целовались, встречаясь в конце дня. Мы брались за руки только после того, как выходили из бара. Это был единственный жест влюбленных, при котором имели право присутствовать дети.

Она пожала плечами и насупилась.

– Напомню тебе, что могу случайно нагрянуть в “Одиссею”, когда они там будут, – продолжал я. – Не надейся, что мне удастся притвориться, будто я тебя не знаю.

– Я тебя ни за что не попрошу об этом!

– Ну и? – Я насмешливо вздернул бровь.

– Ты прав, – сдалась она, – но я тебя предупреждаю: это будет на твой страх и риск!

Я снова засмеялся:

– Как-нибудь переживу…

– Ну а ты? – подколола она.

– Что я?

– Какие у тебя отношения с семьей?

Я хотел бы отреагировать по-другому, но не смог. Я встал с постели и быстро оделся.

Ничего не ответив, сбежал в гостиную, оставив Эрин одну.

Моя семья. Я усердно избегал этой темы вот уже две недели. Передо мной была женщина, сохраняющая тесные отношения с родными. Они виделись каждый или почти каждый день, были единым целым. Я из чисто эгоистических соображений настаивал на том, чтобы она рассказала им о нас. Я ждал, что это признание станет доказательством ее любви ко мне, хотя и побаивался, как бы они не стали вмешиваться в наши отношения и не заставили ее усомниться во мне. Но я был готов сражаться и доказывать, что они ошибаются. Однако все это не решало проблему моей семьи. Что она подумает о моем бездарном общении с родителями, братом и сестрой? Кем она посчитает меня, когда услышит, что я ни разу за многие годы не собрался приехать к ним? Как ей все выложить и при этом не выглядеть жалким? Как объяснить ей, что я по чуть-чуть приближаюсь к ним после очень долгого отсутствия? И злоупотребляю их вечным терпением, дожидаясь своей готовности встретиться с ними.

– Ты будешь сбегать всякий раз, когда тебе что-то не понравится? – обрушилась она на меня, войдя в гостиную.

Она разозлилась и была права. Но ее реакция отнюдь не успокоила меня. Она произнесла то, чего говорить не следовало, и я замкнулся, а потом воскликнул:

– Мне нечего рассказать о своей семье!

Она покачала головой, мой ответ ее расстроил. После чего она схватила пальто и обмотала шарф вокруг шеи. Затем легонько похлопала себя по бедру, подзывая Дус, спящую развалившись на полу, и направилась к выходу. Я остановил ее в последний момент, притянув к себе:

– Эрин, подожди.

– Если ты не способен рассказать мне, что не так с твоей семьей, я задаю себе вопрос, что я здесь делаю…

– Я провожу тебя.

– Я уже взрослая девочка, и я не дожидалась твоего появления в своей жизни, чтобы выходить на улицу поздно ночью.

Она сбросила мои руки резким движением, открыла дверь и сбежала вниз по лестнице.

Мне пришлось напрячься, чтобы от нашей ссоры не пострадала работа, тем более что после ухода Эрин я едва смог ненадолго уснуть. Я злился и на себя – за то, что промолчал, и на нее – за то, что она не нашла в себе силы понять, что я нуждаюсь в отсрочке, не подождала, пока я буду готов раскрыть некоторые особенности своей жизни. И все равно после работы ничто не удержало меня от появления в “Одиссее”. Мне нужно было ее увидеть, и я не собирался идти на поводу у своих комплексов. Я не хотел вдруг потерять ее!

Погода стояла прекрасная, и в этот пятничный вечер залитая солнцем терраса была заполнена. На улице Эрин не было, я нашел ее в баре. Увидев меня, она облегченно вздохнула и смущенно улыбнулась, а я в ответ улыбнулся так же смущенно. Все трое ее детей сидели за стойкой. Она кивнула на младшего и раздраженно закатила глаза. Я двинулся к ним, под ногами у меня путалась Дус, как всегда не отходившая от меня ни на шаг, стоило мне появиться.

– Привет, Гари! – пропела Лу.

– Ты как раз вовремя, – сообщил мне Улисс.

– Даже так? А почему?

Он подмигнул мне, но я не ухватил его намек.

– У нас тут проблема с Мило.

Мило сидел весь красный и заливался слезами, обхватив руками голову.

– Могу я тебе помочь? – предложил я ему.

Он заревел еще сильнее.

– Ты бы хоть поздоровался с Гари, Мило! – упрекнула Эрин.

Я дал ей понять, что это не важно. Но она только больше рассердилась. Так, собственные затруднения мне сегодня, похоже, не уладить. Ладно, займусь этим позже, а пока что замечание Улисса меня заинтриговало.

– В чем дело, Улисс?

Он удовлетворенно потер руки и не заставил себя долго просить. В школе Мило объявили, что скоро начнутся уроки плавания. А плавать он не умел и требовал у матери написать записку с просьбой освободить его от занятий в бассейне. Но она отказалась. По словам Улисса, учить Мило пробовали все – от дедушки до сестры, включая дядю и даже Палому, – но никому не удалось уговорить его оторвать от песчаного дна хотя бы одну ступню. И прежде еще требовалось как-то затащить его в воду. Я вмиг представил себе, что на меня вот-вот свалится. Впрочем, Улисс в некотором смысле помог мне.