Последнее прощай

— Ну и, естественно, все остальные смотрели на меня как на умалишенную — даже Скотт с Терезой, ведь они не знали и даже ни о чем не догадывались. Они поняли, что это было фото со свадьбы, не сознавая при этом, что сотворила Гейл… И почему вообще она так поступила? — Анна понимала, что перескакивает с темы на тему, начиная новую мысль, не закончив при этом предыдущую, но ей никак не удавалось унять свой мозг. — Почему? Ведь с того дня было еще столько хороших фотографий его одного.

— А как вам кажется, почему она так поступила? Что вы сами об этом думаете?

Анна уставилась на темные бугорки песчаных дюн за садом:

— Потому что она была идеальная, как она сказала. Безупречная. Гейл помешана на безупречности, на контроле, — она испустила очередной тяжелый вздох, — а меня уже так достало находиться под ее контролем. Я так больше не могу. Поэтому, когда она посмотрела на меня этим своим взглядом и сказала, что мое поведение бестактно, я просто вышла из себя.

Анна сжалась, вспоминая ошарашенные лица остальных членов семьи:

— Она знала, что делала, Броуди. Понимала, о чем я говорила. Я по глазам это видела. Но даже ради приличия не стала делать вид, будто ей стыдно. Поэтому я сказала, что она бессердечная, коварная сука и что я рада, что Спенсер умер, ведь это значит, что больше мне не придется с ней видеться.

Анна сглотнула. В тот момент она испытывала такое удовлетворение — даже восторг! — но теперь, когда она размышляла над этим, ей становилось не по себе.

— Я зашла слишком далеко, да? Это я виновата. Во всем была виновата я. Я так заработалась, что перестала соображать и говорю то, что вообще никогда говорить не следовало, тем более в действительности я даже так не считаю.

— Вы не считаете ее бессердечной, коварной сукой? — в голосе Броуди снова послышалась улыбка, но Анна не обратила на это внимания.

— А, нет. Считаю.

Тут он не выдержал и сдавленно засмеялся.

— Но мне не следовало говорить, будто я рада, что Спенсер мертв. Этому я никогда не буду рада, — она замолчала, увлекаемая более мрачными мыслями.

— Анна?

— Да, — тихо отозвалась она.

— Как вы себя сейчас чувствуете?

Анна заерзала на металлическом стуле, кутаясь в кардиган.

— Странно. Я думала, что буду расстраиваться, а я… Моментами я снова завожусь и чувствую злость, когда начинаю все вспоминать, опять прокручивать это в голове, но в душе… — она положила ладонь себе на грудь и подождала, прислушиваясь к биению под своей рукой, ровному пульсу жизни, — мне… лучше. Легче. Но вдруг это просто затишье перед бурей? Вдруг у меня просто пока не хватает энергии на что-то еще? И утром все повторится с еще большим накалом?

— Может быть, — согласился Броуди.

Судя по голосу, он вовсе не был встревожен такой перспективой, поэтому Анна смогла расслабиться и предаться приятному чувству спокойствия — пусть бы оно даже длилось недолго.

— Чем теперь собираетесь заняться?

Это был очень хороший вопрос. У нее складывалось впечатление, что отныне возможно все. Она ощущала себя скакуном на ипподроме, в полной боевой готовности, возбужденным и ожидавшим старта. Наконец рычаг был поднят, ворота распахнуты. Настало время бежать. Вперед.

— Не знаю, — призналась она. — Я на пляже Камбер-Сэндс. Я приехала сюда, чтобы побыть одной, проветрить голову — наверно, это правильно… Невестка прислала мне несколько сообщений, но я пока не готова их читать, а уж тем более отвечать на них. Может, завтра, — она вздохнула, чувствуя, как ее легкие покидают остатки былого напряжения. На смену взвинченному тревожному состоянию внезапно пришли усталость и желание погрузиться в долгий, глубокий сон.

— Спасибо, Броуди. Еще раз. Что выслушали.

В этот раз в его ответе не было улыбки. Голос был низкий и шершавый.

— Обращайтесь. В любое время.

Анна зевнула. Нужно было отправляться в постель, и в то же время ей не хотелось заканчивать этот разговор.

— Думаю, мое состояние называется постадреналиновой ломкой или вроде того, — она снова зевнула, чувствуя, как тяжелеют веки. — Это прозвучит немного странно, но какого черта, учитывая, как далеко я сегодня зашла, я понятия не имею, что делаю… Вы не против, если я не буду класть трубку, если просто еще немного поношу телефон с собой, но не буду ничего говорить?

Он помедлил с ответом:

— Если вам этого хочется.

— Спасибо, Броуди. До звонка…

Анна сунула телефон в карман кардигана, затем пошарила в другом кармане и вытащила клочок бумаги. Развернула его и прочитала уже в который раз. Вот что ей требовалось, чтобы отметить день рождения своего мужа. Все вышло немного в последнюю минуту — так не в ее стиле, зато в стиле Спенсера. Она надеялась, что завтра у них еще будет место, потому что ему бы понравилось видеть, как она это делает. Вот он — идеальный вариант вспомнить его.