Последнее прощай

— Вас это не смущает? — Броуди никогда не умел принимать гостей подолгу — даже в те времена, когда у него еще были друзья, которым нравилась его компания.

— Нисколько, — отрезала Анна. — Габи поддерживала меня после смерти Спенсера. Она может оставаться сколько угодно — хоть совсем переехать, если захочет.

На этих словах Броуди повеселел. При таком раскладе Джереми будет непросто сделать то же самое.

— Она разбита, — озабоченно продолжала Анна. — На работе она сказала, что заболела, а это не очень хорошо, ведь она фрилансер и ей пришлось отменить заказ, но она просто была не в состоянии даже думать об этом — какая уж тут работа? Я даже взяла во вторник отгул, но не каждый же день. Так что я просто делаю для нее то же, что и она, когда страдала я: устраиваюсь рядом на диване за просмотром утешительных фильмов, по пути домой покупаю ей шоколадки или выпуски ее любимых журналов, готовлю суп и…

Тут он внезапно чихнул.

— Простите, — извинился он, утерев нос, — надеюсь, я вас не оглушил.

Он никогда не отличался умением чихать тихо и скромно. Чихание его имело единственную громкость: так, чтобы услышал весь Девон.

Его шутку она пропустила мимо ушей:

— Такое впечатление, что за вами тоже требуется присмотр.

«И вы бы на это согласились?» — чуть не вырвалось у него, но, в отличие от чиха, эти слова он успел сдержать. «Ну что за глупости?»

Ах, если бы он только мог… При мысли о том, как Анна порхает у него на кухне, готовя суп, или прильнула рядышком на диване за просмотром какого-нибудь фильма, у него перехватило дыхание.

«Не выдумывай, дружище. Хватит летать в облаках. Сам готовь свой суп».

— Я в порядке, — наконец ответил он. — Я вполне стар и безобразен, чтобы самому о себе позаботиться.

Анна задумчиво промычала в трубку.

— Я думаю, проблема в Габи, — размышляла она. — Она разбита, потому что недооценивала своего бывшего, а теперь корит себя за то, что раскисла, и раскисает еще больше… Это порочный круг. Ей нужно быть добрее к себе. Но мы оба знаем, как это бывает непросто.

Броуди хмыкнул в знак согласия.

— Поэтому пока я намерена вмешаться и сделать все за нее. Я вдруг поняла, что это необходимо нам всем — быть добрее к себе… — она ненадолго задумалась. — Я так давно об этом не вспоминала. Думаю, я попросту себя ненавидела. Хотя я даже не вполне уверена, за что… За то, что оставалась жива, когда Спенсер был мертв, возможно? Кто знает?

Броуди снова хмыкнул. Он и сам познал сполна и ненависть к себе, и чувство вины.

— О-оу! — заволновалась Анна.

Он услышал, как она снова зашевелилась и понизила голос:

— Габи возвращается из ванной. О боже! Она плачет, — забыв про шепот, еще больше встревожилась Анна. — Мне пора идти.

Броуди кивнул. Так уж у них повелось. Он чувствовал эту связь. В ней было что-то всеохватывающее, точно она была единственным сущим в этом мире, но потом что-нибудь случалось, возвращая его к реальности, напоминая, что он был лишь крупицей в потоке ее жизни.

— До следующего раза, — угрюмо попрощался он.

— Да, — ответила Анна с теплотой, пронзившей его и без того истерзанное сердце, и положила трубку.

Глава 40

Беседуя с Броуди, Анна прокралась вниз, в гостиную, где устроилась на диване. Света из коридора вполне хватало, чтобы ни на что не наткнуться.

— Анна?

Сердце бешено припустило, Анна рванулась с дивана и увидела в дверях гостиной Габи — полусонную и всю перепачканную.

— Ты до смерти меня напугала!

Габи потерла рукой глаза:

— Я услышала, что ты разговариваешь…

— Прости. Это был телефон. Я не хотела тебя тревожить.

Анна подошла к подруге и повела обратно наверх. Габи беспрекословно последовала за ней до самой двери, как вдруг остановилась и, зевнув, поинтересовалась:

— А с кем ты разговаривала?

— Просто… с другом.

— Это не Джереми?

Анна покачала головой:

— Не Джереми.

— Друг? — с заметным недоверием переспросила Габи. — Никто ни с кем так долго не говорит по телефону — если только это не кто-то очень важный. Мы с тобой и то больше переписываемся, чем звоним друг другу.

— Ну, а я разговариваю по телефону с… людьми. Иногда.

Габи многозначительно на нее уставилась:

— Это был тот парень… Бретт?

— Броуди…

— Слушай, а как вы познакомились? — нахмурилась Габи. — Ты говорила, что через Спенсера, но как?

Итак, момент настал. Перед Анной встал выбор: либо продолжать увиливать, создавая проблему на ровном месте и рискуя обидеть Габи, когда ей и так несладко, либо…

— Ладно, — решилась она, — я расскажу тебе о нем, но прежде не мешало бы устроиться поудобнее, — и она жестом пригласила Габи в спальню, где они расположились на кровати: Габи — под одеялом, Анна — поверх, скрестив ноги и откинувшись на подушки.

Она начала с того момента много месяцев назад, когда покинула новогоднюю вечеринку, и закончила фотографиями и сообщениями, от которых теперь не умолкали их телефоны. Габи внимательно слушала, не смея вставить ни слова, что само по себе давало повод насторожиться.

Анна окончила свой рассказ и взглянула на подругу — сложив руки на груди, та восседала на подушках. Вид у нее был не самый счастливый.

— Ты в него влюблена? — спросила Габи.