Последнее сокровище империи

Из желания посеять зерна своих неясных сомнений еще в ком-то, Глобачев вызвал Хватова, озадачил его, бывшего рядом с местом происшествия, и получил ответ: выходка Воробья выглядит отчаянной попыткой прорваться. К тому же, напомнил полковник, боевик взял заложницу. Тем не менее Глобачев чем больше думал, тем сильнее склонялся к той мысли, что Воробей ворвался в магазин не для захвата первого попавшегося заложника. Террорист, которого вот-вот поймают, мог рискнуть и вбежать к Самойловичу только в одном случае.

Он надеялся получить помощь.

Иначе действия преступника, который бежит от погони, а сознательно забегает в тупик, объяснить нельзя.

Следовательно, из жертвы Самойлович превращался в пособника террористов. И можно допустить – заложницу Воробей взял только для того, чтобы не раскрывать ювелира. Получается, Самойлович, напуганный действиями преступника, проводил бы того к выходу и помог бы уйти. Так свои действия он мог легко оправдать: дескать, выполнял приказы вооруженного бандита, боясь за жизнь заложницы.

Какую роль во всем этом реально сыграл появившийся в магазине поручик Берсенев, ни начальник Охранки, ни тем более – полковник Хватов, пока себе не представляли. Глобачев согласился: тогда переплелись в один роковой узел случайности и закономерности. Константин Иванович даже не был уверен до конца в правильности хода своих мыслей – им на тот момент двигало желание разобраться, что заставило его допустить причастность Самойловича к утечке информации о нешлифованных сибирских адамантах. Потому Хватов и получил задание прощупать ювелира, вращающегося не только в высшем обществе, но и, вероятно, в весьма подозрительных сферах. Впрочем, нынешнее высшее общество – уже подозрительные сферы.

Дальнейшие события получили неожиданно стремительное развитие. Через сутки после разговора с Хватовым, не принесшим, со слов полковника, никаких плодов, Иосиф Самойлович исчез из своей квартиры.

Как в воду канул.

Это оказалось сущей правдой – обезображенный труп ювелира на третий день после бегства выловили в речке Красненькой.

Не ошибся, выходит, Глобачев. Был Самойлович как-то связан с террористами. Что самое неприятное – вряд ли это контакт Полетаева. Брать надо выше, вновь замаячил некто, тот самый идейный вдохновитель Боевой Группы. И вот если об алмазах он проведал…

Плохо дело, чувствовал Константин Иванович. Очень плохо…

2

Двое ужинали в отдельном кабинете.

Британскому послу Джорджу Бьюкенену дух здорового авантюризма был не чужд. И все-таки его весьма удивило представление в духе «Парижских тайн», разыгранное сидевшим напротив высоким незнакомцем в штатском, с очевидно наклеенными усами и бакенбардами. Своего маскарада высокий не скрывал, наоборот – бутафория была демонстративной. Как и представление в целом: записка без подписи с приглашением встретиться, намек на «известные господину дипломату сибирские алмазы», время, место, накрытый стол и сам незнакомец, появившийся на пятнадцать минут позже указанного времени, да к тому же тихо, будто фантом. При этом у фантома – косая сажень в плечах, одет по последней моде, никаких официантов, обслуживал гостя сам.

Высокий не назвал себя, что, впрочем, Бьюкенена не удивило. Дипломата на самом деле занимало другое – неожиданное известие от Даймонда, бесследно пропавшего в Сибири вот уже почти два месяца назад. Или это будут новости о Даймонде?.. Долго решили не тянуть, не для того встретились.

– Как я понимаю, вам известен мой интерес к сибирским алмазам в Енисейской губернии, – сказал Бьюкенен. – Откуда?

– Это не важно, – последовал ответ. – Важнее, чтобы вы, опытный дипломат, не только выслушали, но и услышали мое предложение.

– Так давайте не будем тянуть. Извольте, я готов.

Высокий говорил недолго, удивив сэра Джорджа умением лаконично и емко высказывать свои мысли. Закончив, он дал собеседнику некоторое время на оценку услышанного, после чего спросил:

– Итак, вы услышали меня?

– Услышал, – кивнул Бьюкенен. – Честно говоря, думал – все сложнее, какие-нибудь хитрые игры. А вы, простите, предлагаете какой-то нереальный гешефт. У вас есть сведения об интересующем Британию крупном алмазном прииске в Восточной Сибири. Их вы меняете на поддержку Ее Величеством, королевой Великобритании, политических и экономических реформ в России. Вам не кажется, что это несколько странный обмен? Если, – сэр Джордж выдержал паузу, – вообще не бред. Или того хуже – провокация.

– Помилуйте, вам ли не узнать провокацию, – высокий, не спрашивая позволения собеседника, достал и раскурил тонкую сигару, окутал себя сизым дымом, продолжил: – Теперь насчет бреда… Нет, это не бред, господин посол. И возможность такого обмена мне лично странной не кажется. Британскому Льву давно пора заключить более тесный союз с русским Медведем. И вы как лицо, заинтересованное в сибирских алмазах лично, способны убедить правительство Британии поддержать российские реформы. Которые приблизят Россию к Европе.