Последнее сокровище империи

Теоретически Антон признавал: Лиза предложила единственный разумный выход. Даже придумывать ничего не нужно – Берсенев легко может сойти за рабочего, нанятого поручиком для помощи в экспедиции. Правда, с этой минуты и, видимо, навсегда Кречет также становится укрывателем беглого преступника. Вот только на самом-то деле Алексей Берсенев преступником никогда не был. Уж в этом-то Антон, знавший друга почти всю свою сознательную жизнь, уверен, какие бы приговоры ни выносил скорый суд.

Конечно, после всего этого нет надежды доказать невиновность Берсенева. Ведь, по справедливому заключению Лизы, повезло Алексею именно что чудовищно. Бежал ведь он вместе с Борисом Полетаевым, руководителем тех самых террористов, в связи с которыми Берсенева и подозревали. Поди убеди теперь кого, что их встреча на пересылке вышла случайной…

Впрочем, рассудил поручик, иного выхода и впрямь нет. Благо их с Лизой замысел и предыдущий маскарад удались. О том, где она находится, равно как и о том, что Кречет опекает петроградскую беглянку, пока никто не знает. Стало быть, у Антона есть возможность получать известия о происходящем из первых рук, то есть непосредственно от господина обер-полицмейстера. Этот уж точно выложит поручику все горячие новости. Тем более визит к Воинову входил в планы Кречета.

Таким образом, Антон произведет разведку. И наверняка сложится план, как безопасней и быстрее покинуть Красноярск. Лиза в своем решении вернуться к Самсонову была непреклонна, к тому же теперь подобная сдача на милость победителя вполне могла послужить отвлекающим маневром. Берсенев, конечно, пробовал возражать, однако тут Лиза привела железный аргумент: Алексей на свободе, и большего она желать для себя не станет.

Ладно, решил Кречет. Нужно оставить этих голубков, пускай между собой сами разбираются. Чтобы как-то их отвлечь, положил на стол в гостиной тетрадь с записками Генри Даймонда. Мол, поглядите на досуге, чего там англичанин наворотил. Самому Антону, кстати, вникать в эти записи вчера по понятным причинам было недосуг.

Выйдя со двора, Кречет прогулялся пешком до ближайшего перекрестка. Осмотрелся на ходу, убедился – филеры не появились, заодно отметив про себя: а ведь стал за столь короткое время докой в этаких играх, то ли шпионских, то ли – полицейских. Поймал извозчика, уже без опаски быть замеченным велел тому остановиться возле примеченного ранее магазина готовой одежды. Берсенев чуть повыше ростом, сильно исхудал на тюремных харчах, и все равно Антон не был уверен, что выбранная одежда беглецу придется впору. Но ходить в арестантской робе, и уж тем более – в женском платье, Алексею никак нельзя. Потому, прикинув штаны, пиджак и рубашку с косым воротом на глазок, Кречет уплатил приказчику, велел упаковать все и отослал по Лизиному адресу.

«Может, так и не делается», – размышлял поручик. Только иного выхода сейчас он не находил…

Встреча с обер-полицмейстером проходила поначалу именно так, как просчитал Кречет. Воинов сообщил о ночном побеге двух особо опасных преступников, зачем-то ввернул про какого-то бандита Федора Рогожина, еще одного беглого головореза, который с остатками своих людей укрывается где-то в окрестной тайге. И гладко так подытожил:

– Все силы полиции и жандармерии на это брошены! Поэтому, поручик, помочь с людьми сейчас не смогу.

– Поймаете? – поинтересовался Антон, только теперь понимая, почему могли снять наблюдение за ним.

– Непременно, Антон Никитич! Вас мы, уж простите, к этому делу привлекать не станем. Ваше дело все равно поважней. Но и беглецов изловим! – Воинов сжал кулак, погрозил окну. – Выходы из города перекрыты. Только не это главное. След появился, вот так-то.

– След? – Кречет в этот момент постарался не выдать своего волнение, которое, впрочем, можно было списать на вполне объяснимое любопытство.

– А то! – Воинов чуть выпятил грудь. – Побег ведь без посторонней помощи невозможен, Антон Никитич. Доски в камере подпилены, Полетаева именно в ту камеру перевели, где и Берсенев сидел…

– А вы не думаете, что Берсенев мог оказаться в камере случайно?

Кречет тут же пожалел о своей несдержанности. Но увлеченный обер-полицмейстер этому, к счастью, значения не придал.

– Надзирателей купили, сие уже доказано. Старший, некий унтер Ларионов, уже во всем сознался. Накануне побега у него была некая девица, просившая встречи с Берсеневым. Превратили, понимаешь, тюрьму в дом свиданий! Его, Антон Никитич, сперва на этом прищучили. Девица, вишь, не только деньги давала, но еще и цацки какие-то. Договаривалась якобы о следующей встрече. Да и вы вот невольно пострадали от того, что мы выявляем все попытки контакта с Берсеневым…

Теперь уже поручик напрягся всерьез. След, взятый полицией, вел прямо к Лизе. И Кречет отдал себе отчет: не случись побега, этот след точно никак бы не проступил. Нет, не обмануло предчувствие – полоса удачи неумолимо приближается к концу.

Тем временем Воинов продолжал: