Последнее совпадение

— Нет. Сегодня вечером в девять часов мы ожидаем здесь мою клиентку, мисс Джеймс, а также её мать, отца, брата и ещё троих людей: Эдварда Памсетта, Дугласа Роджека и Полли Марс. Я выскажу свои соображения касательно смерти Бартона Линвилла; возможно, вы сочтете нужным присутствовать.

— Вульф, если у вас есть что сказать по поводу убийства Линвилла, скажите мне сейчас! — прогремел Кремер. — Я не могу ждать, когда на карту поставлены интересы таких почтенных семей.

— Нет, сэр, — Вульф был непреклонен. — Вы прекрасно знаете, что это бесполезно.

— Хорошо, тогда я приеду прямо сейчас!

— Нет! Я прикажу, чтобы вас не впускали, и отменю свое приглашение на вечер.

На другом конце провода громко засопели.

— Хорошо, значит в девять?

По напряженному голосу было ясно, насколько тяжело дался Кремеру сдержанный тон.

— Да. Присутствие сержанта Стеббинса или кого-то из его коллег тоже будет не лишним.

Кремер пробурчал нечто такое, в чем с трудом угадывалось, что он приведет Стеббинса, и бросил трубку.

— Хорошо, — обратился я к Вульфу, — теперь выкладывайте подноготную.

Вульф так и сделал, и я был вынужден признать, что вновь дал маху: все необходимые факты я знал, и разгадка была у меня прямо под носом. Затем Вульф обрисовал мне сценарий предстоящего вечера и велел связаться с Солом и Фредом.

— Хватило бы и одного, — закончил он, — но лучше, если приедут оба.

Мне повезло: Сол только что вернулся, а Фред сидел дома без дела, и был счастлив уцепиться за любое предложение. Не прошло и часа, как оба уже сидели у нас кабинете; Фред потягивал пиво (он пьет его лишь для того, чтобы угодить Вульфу), а Сол — свое излюбленное шотландское виски. Вульф обрисовал обоим сыщикам их роли, а затем извинился и быстрым шагом покинул кабинет. Редкий случай — он опаздывал на свидание с орхидеями на целых четыре минуты.

Глава 22

Осушив стаканы, Сол с Фредом ушли, а я отправился на кухню, чтобы посвятить Фрица в наши вечерние планы. Подробности Фрица, конечно не интересуют, но он всегда радуется, когда очередное расследование завершается. Для него это в первую очередь означает, что Вульф снова начнет нормально питаться. Лично я никогда не замечал, чтобы во время расследования гастрономические привычки Вульфа хоть как-то меняются, но Фриц уверяет, что тревога за исход дела серьезно отражается не только на аппетите, но и на пищеварении патрона.

Как бы то ни было, я оставил Фрица на кухне в прекрасном настроении. Вернувшись в кабинет, я принялся готовиться к вечеру: принес ещё несколько кресел и пополнил небольшой бар в углу. Затем попытался сосредоточиться на бумагах, но безуспешно — когда Вульф завершает очередное дело, мне уже не до бумажек. Наконец, устав от бесплодных усилий, я сказал Фрицу, что хочу прогуляться, и больше часа бродил по улицам, перебирая в голове последние события и пытаясь предугадать, что может случиться вечером. Такая уж у меня натура беспокойная.

Когда я вернулся, Вульф громоздился за столом в кабинете, читая книгу и попивая пиво. Я поднялся в свою комнату, немного вздремнул, потом умылся, нацепил свежую рубашку с галстуком и спустился как раз к ужину, на который Фриц сварганил вкуснейшую телятину в красном вине и кабачки в сметане. За ужином Вульф разглагольствовал и возрождении расизма в Европе, которое, по его мнению, любой мало-мальски грамотный социолог мог предсказать ещё четверть века назад. Я, как водится, больше слушал, а ещё больше раздумывал про грядущее вечернее испытание.

После ужина, вернувшись в кабинет, я поймал себя на том, что едва ли не ежеминутно посматриваю на часы. Вульф же напротив с головой ушел в книгу и, казалось, напрочь позабыл про время. Без восьми девять в дверь позвонили, и я, потрусив в прихожую, увидел в полупрозрачное стекло Дойла Джеймса.

— Входите, — вежливо пригласил я. — Вы первый.

Дойл с улыбкой поприветствовал меня жестом и вошел. Я проводил его в кабинет и едва успел усадить на кресло во втором ряду, когда вновь послышался звонок. На сей раз нагрянула целая толпа Джеймсов — Норин, Майкл и Миган, — а также Памсетт. Особой радости на их лицах я не заметил, но самым мрачным выглядел Майкл, что, учитывая различные обстоятельства, было вполне объяснимо.

— Надеюсь, вы не водите нас за нос? — прошипела Миган, проходя мимо меня. — В противном случае, я вам не завидую!

Я усадил Норин в красное кожаное кресло, разместив рядом с ней Майкла, а за Майклом — Миган; они заняли весь первый ряд. Представив Памсетта Вульфу, я предложил ему кресло во втором ряду рядом с Дойлом Джеймсом, который уже поздоровался с сыном и дочерью и буркнул что-то экс-супруге, а с Памсеттом обменялся рукопожатиями.