Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница

– Я видел, как он приехал за какой-нибудь час до тебя, господин, – объяснил слуга. – И сразу поднялся к себе в покои. Ребятенок его в начале недели прихворнул, и госпожа супруга твоего брата очень тревожилась.

– Хм. – Король особого беспокойства по поводу здоровья племянника не выказал.

Мальчугану только что исполнилось два года; других детей у Бодуина и его юной жены Анны пока не было. Живой и резвый крепыш, который почти никогда и не хворал, в свой черед вызывал зависть у старшего брата: у Марка сыновей не было, и хотя он оказывал внимание – иные поговаривали даже, что чересчур много, – своей королеве-ирландке, детей она ему так и не родила, а он слишком ревновал к ее юности и красоте, чтобы отослать от себя жену. Мысль о том, что сын его брата Александр, чего доброго, окажется единственным наследником королевства, лишь усиливала горечь, разжижающую королю кровь и отравляющую все его дни.

Как обычно по возвращении короля после долгого отсутствия при дворе, Марк вечером созвал совет – без особых церемоний, просто корнуэльская знать и военачальники сошлись потолковать перед ужином в большом зале. Королева при этом не присутствовала. Бодуин, по обыкновению своему, сел по правую руку от короля, а Друстан, их с королем племянник, – по левую. Пока все дожидались, чтобы король вошел и объявил совет открытым, Друстан, перегнувшись через пустое кресло, заговорил с Бодуином:

– На пару слов, родич!

Бодуин и Друстан были почти ровесниками, так что промеж них обращение «дядя» прозвучало бы нелепо. Друстан – могучий и статный, светлокожий, с темно-русыми волосами – свой воинственный вид вполне оправдывал. Он был сыном сестры короля Марка от владыки Бенойка и обладал открытым нравом и учтивыми манерами, которым выучился при дворе этого блистательного правителя. К Друстану Марк тоже ревновал, и, по правде сказать, не без оснований, но подозрение не есть уверенность, а доказательств не было. Так что Друстана по-прежнему, пусть и неохотно, привечали при корнуэльском дворе.

Друстан сопровождал короля Марка в Уэльс, так что теперь ему не терпелось выслушать рассказ Бодуина о приключении с саксонскими кораблями. До Друстана тоже доходили слухи о попытке саксов высадиться где-нибудь подальше на западе, так что действия родича он похвалил и одобрил.

– Раз уж от нашего всемилостивейшего короля ты лишних славословий не дождешься, – усмехнулся Друстан. – Ну да не бери в голову. Чем меньше слов, тем лучше – пока не поймем, куда ветер дует. Что ж… Мне говорили, юный Александр приболел, пока мы были в отъезде? Надеюсь, ему уже лучше?

Бодуин поблагодарил родича и заверил, что в детской все в порядке, а в следующий миг в зал вошел король и занял свое место.

– Хэй, брат. – Со времен приезда Марк увиделся с Бодуином впервые. Приветствие прозвучало громко, чтобы слышали все, и достаточно сердечно, пусть и коротко. – Говорят, ты тут не сидел сложа руки, защищая наши берега! Ты славно потрудился, и мы тебе признательны. Позже, когда мы допросим пленников и, верно, узнаем о цели набега чуть больше, мы потолкуем еще. Теперь же обратимся к тому, что было сказано и договорено между мною и валлийским королем, – а затем, клянусь богами, за ужин! В Дифеде кормили недурно, а вот по дороге домой у всех животы подвело! – Он раскатисто захохотал и хлопнул Бодуина по плечу, но глядел он в другую сторону, на Друстана, и не было радости в водянисто-тусклых глазах. – Притом, проведя в отлучке столько ночей и дней, мужчина изголодается не только по ужину!

Больше на том совете Бодуину ничего не сказали, а как только ужин завершился, король, не задержавшись перемолвиться словом хоть с кем-нибудь, поспешил прямиком в королевины покои. Но на следующий день к Бодуину явился слуга с известием, что нынче вечером король желает отужинать с братом наедине.

Когда Бодуин сообщил об этом своей жене Анне, та не проронила ни слова, с невозмутимой дотошностью следя, как служанки достают для него из кедровых сундуков свежее платье и выкладывают одежды на постель. И только когда девушки ушли и их легкие шаги затихли внизу каменной лестницы башни, где жила семья Бодуина, Анна стремительно обернулась к мужу. В глазах ее читалась тревога.

– Будь осторожен! Ты ведь будешь осторожен, правда?

Бодуину незачем было переспрашивать, что она имеет в виду.

– Буду, конечно. Но с какой стати ты так за меня боишься? По слухам, переговоры его прошли успешно, а вчера за ужином он был в неплохом настроении. Даже о моем сражении в бухте отозвался с похвалой.

– А что еще ему оставалось? – В голосе Анны звенела тревога, смягчая резкость. – Он лучше любого другого понимает, как к тебе относятся люди. Но мы-то с тобой знаем…

– Анна! – предостерегающе промолвил принц. Да, в башенной комнате они были одни, за толстыми стенами, но при Марковом дворе большинство привыкло к осторожности, а уж королевские наследники и подавно.