Читаем Последнее время полностью

Покойник так от жизни отстает,Что тысяча реалий в час полночныйМеж вами недвусмысленно встаетИ затрудняет диалог заочный.Ему неясно, кто кого родил,А тех, кто умер, — новая проблема,—Он тоже не встречал, когда бродилВ пустынных кущах своего Эдема.Он словно переспрашивает: как?Как ты сказал? И новых сто понятийТы должен разъяснить ему, дурак,Как будто нет у вас других занятий,Как будто не пора, махнув рукойНа новостей немытую посуду,Сквозь слезы прошептать ему, какойУжасный мир нас окружает всюдуИ как несчастен мертвый, что теперь,Когда навек задернулась завеса,Здесь беззащитен был бы, словно зверь,Забредший в город из ночного леса.И кроткое незнанье мертвеца —Кто с кем, какая власть, — мне так же жалко,Как старческие немощи отца:Дрожанье губ, очки, щетина, палка.Я только тем утешиться могу,Что дремлющей душе, лишенной тела,В ее саду, в листве или в снегуДо новостей нет никакого дела,Что памяти о мире дух лишенИ что моя ему досадна точность,И разве что из вежливости онО чем-то спросит — и забудет тотчас;Что там, где наша вечная грызняБессмысленна и не грозна разруха,—Бредет он вдаль, не глядя на меня,Мои рыданья слушая вполуха.

1998 год

<p>«Человек лежит в метро…»</p>Человек лежит в метро,В переходе на Тверскую.Врач хлопочет. НамелоВ пять минут толпу людскую.Бледный мент — и тут менты —Разгоняет любопытных.Из-за спин едва видныНоги в стоптанных ботинках,И жены надрывный войБьется в своды меловые.— Помер, что ли?— Нет, живой.Хорошо, что мы живые.Этот белый переход,Где снуют чужие люди,Так похож на страшный, тот,Из дешевой книжки Муди,По которому душа(Ты как хочешь — я не верю)Устремляется, спеша,Словно поезд по тоннелю,Покидая все навек,Но в пути еще гадая,Что там — выход ли наверхИли станция другая,Где такой же меловой —Благо извести в избытке —Низкий свод над головойИ кошмар второй попытки.Страшно, страшно нам, живым,Стыдно этого испуга —Оттого-то норовимМимо, мимо, друг за другаХваткой мертвою, живойУцепившись крепко, крепко.Что за подлость, Боже мой,Это бегство, эта сцепка!Но под вой чужой бедыВ чем еще искать опоры?О, кротовые ходы,О, подпочвенные норы,Где смешаемся с толпой,Беспросветной и безвидной,Жизнью связаны с тобой,Словно тайною постыдной.

1995 год

<p>Новая графология</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия