Последнее время

Приснился Тютчева новооткрытый текст —
Шестнадцать строчек нонпарели;
Он был из лучшего, и помнится — из тех,
Что строятся на параллели.

Уже он путался — в предсмертии, в бреду,

Усилье было бесполезно,
И обрывалась мысль, и словно на виду
Сама распахивалась бездна.

Он с бури начинал; с того, что двух начал

В ней есть слиянье роковое.
Два равных голоса он ясно различал
В ее смятении и вое.

Один был горний гром, боренье высших сил,

Второй был плач из преисподней,
И чем грознее шторм удары наносил,
Тем обреченней и бесплодней.

Стихия буйствует — сама, в себе, с собой,

С извечной злобой инородца —
И вдруг, покорная, как утренний прибой,
На милость берега сдается.

Не так ли и душа, он спрашивал, когда

Она пускается в мытарства
Для бунта жадного — и жалкого стыда
При виде тщетности бунтарства?

Не так ли и она, сама, в себе, с собой,

Без утешенья остается
И, утомленная безвыходной борьбой,
На милость Господа сдается?

Там был еще мотив — какой, не усмотреть,

И в нем особая отрада:
Там каждая строка пласталась, будто плеть
Дичающего винограда.

Все силится схватить опору на скалах,

И заплетается, и вьется,
И обрывается, и, воротясь во прах,
На милость хаоса сдается.

И вот я думаю — что он хотел сказать,

Коль верить в бред загробных сплетен?
Сознанье бренности с отвагой увязать —
Мол, только тот порыв, что тщетен,

Зовется доблестным? — Я это знал и так.

Покинуть Лимб трюизма ради?
Иль, видя мой распад, он подавал мне знак,
Что есть величье и в распаде?

Душа немотствует и лишь удивлена,

Как это вовремя примнилось.
На милость чью-нибудь сдалась бы и она,
Когда б надеялась на милость.

2004 год

«Словно на узкой лодке пролив Байдарский пересекая…»