Последнее желание

– Але! Утро уже. Ты время видел? Я тебе звонил, звонил, но ты не отвечал. И я испугался, кто знает, что могло прийти тебе в голову после вчерашнего. Ключ у меня твой есть, вот и пришел. А ты лежишь тут в одежде и бледный как труп.

Михаил резко сел и схватился за голову.

– Ну ты и напугал меня, – усмехнулся сыщик и выдохнул. – Я-то уже решил… А у тебя отходняк. Странно, коньяк «Черноморский» хороший. Я бодрячком сегодня. Ладно, приходи в себя и поехали в участок.

– Я позже сам приеду.

– А, понял. Ладно. Но не заставляй меня объявлять тебя в розыск. И телефон бери, когда я звоню.

– Да, папочка, – пробухтел Михаил.

Когда сыщик ушел, Райлиев тут же отправился в душ и долго стоял под горячей водой. Неужели он знал о демонах и демонантах так мало? Михаил думал, что все подчинено правилам, которые установились тысячелетия назад и передавались из поколения в поколение. А теперь он не был уверен ни в чем.

Через полтора часа Михаил подъехал на мотоцикле к воротам кладбища. Припарковался на испещренном рытвинами асфальте недалеко от входа и пошел к палатке, где торговали цветами. Купил бело-розовые лилии – мама ненавидела гвоздики и красный цвет – и отправился искать ее последнее пристанище. Михаилу до сих пор не верилось, что отец не рассказал ему о ее смерти, не позволил даже попрощаться.

Райлиев стоял напротив могилы и смотрел на высокий массивный деревянный крест и табличку с именем мамы. На земле была глиняная ваза с увядшими цветами. Он выбросил их и поставил лилии.

– Прости меня за все. За то, что подвел всех вас. За то, что обида на отца заполнила меня и я позволил себе не быть сыном. Я был эгоистом, думал только о себе. Наверное, я считал, что у меня полно времени. А его оказалось, как и всегда, мало. Я люблю тебя. Позаботься там о моих девочках.

Михаил замолчал, чувствуя, как горячие слезы текут по лицу. Отец говорил, что мужчина не имеет права плакать. Что Михаил должен быть всегда сильным и стойким. Отец много чего говорил. Но когда было нужно, он промолчал. Лучше бы Валентин кричал на сына, обвинял его и ненавидел, чем эта испепеляющая душу гробовая тишина.

Райлиев еще раз взглянул на табличку и сжал челюсти. Он уже настолько привык винить отца во всем, что это стало вечным оправданием. Но только сейчас демонант понимал, что ошибся. Михаил тоже копал и углублял этот бездонный ров между ними вместо сооружения спасительного моста. Он выбрал вину и злопамятство вместо прощения. Это Михаил не звонил маме и не писал. Бросил ее. Затаил обиду, выращивал ее, удобрял. А мама оказалась между двух огней. Нет, Михаил не оправдывал ее. Он все еще считал, что она должна была пусть и не поддержать, но понять и принять его выбор. Демонант хотел, чтобы она пришла на его свадьбу и сидела рядом с ним, радовалась за него. Чтобы мама была бабушкой своей внучке. Но, может, именно он должен был сделать шаги ей навстречу, восстановить разорванную им же связь? Михаил обязан был звонить ей и писать. Пусть без ответа. Но он мог хотя бы попробовать. А сейчас уже слишком поздно. Вот куда привела его обида. А когда родители не пришли проводить жену и дочку в последний путь, в нем все оборвалось. Больше их для него не существовало. Но сейчас он начал вспоминать те дни и не помнил, написал он им или нет. Тогда его тревожило только расследование, только поиски виновного в аварии. А похоронами занималась семья Киры, может, он сам не дал им номера родителей? Может, это он даже не сообщил им о самой болезненной утрате в его жизни…

И вот он вновь на кладбище, и теперь мамы тоже нет. А его вновь скручивает от боли потери.

К обеду Райлиев приехал в участок. Ему нужно было погрузиться в расследование, забыться, сбежать из своей жизни.

– Ты как? – спросил встревоженно Карсонов.

– Нормально.

– По тебе не скажешь. Кофе будешь?

– Давай.

Леонид тут же вышел из кабинета и вскоре вернулся с бумажным стаканом из аппарата.

– Тяжко тебе было ночью, да? Хотя выпили-то мы не так много.

– Там другое… – Михаил взял кофе и сделал глоток горячей горькой жижи. Сыщик ждал продолжения. – Сны о жене и демонах. Странные сны. У меня таких еще не было.

– Каких «таких»? – Леонид порылся в тумбочке и извлек оттуда упаковку аспирина. – Тебе пригодится.

Карсонов налил воды в стакан, кинул туда таблетку и протянул Райлиеву.

– Слишком реалистичные. И с намеком, что я ни черта не понимаю в демонах, в защите, в смерти собственной жены. – Михаил залпом выпил лекарство.

– Опять двадцать пять, – нахмурился сыщик. – В аварии не было ничего демонического, а ты все не можешь угомониться.

– Забудь, – отмахнулся Райлиев.

– Где был?

– На кладбище.

– Понятно. Мои соболезнования.

– Спасибо.

– Так, я за утро почти составил все эти треклятые бумажки, надо твои показания добавить. А то мне еще перед Кравцовым отчитываться, он меня уже затыркал с отчетами для храмовников.

Несмотря на решительный настрой со стороны Леонида сделать все за пять минут, показания Михаила отняли целый час времени.

– Сейчас сгоняю к начальнику и поедем в морг.