Последнее желание

– Получается, мы расследуем дела тех, кто и так умер бы в ближайшее время без помощи посторонних. И если бы не странности, которые происходили перед смертью, то это никак нельзя отнести к категории «убийство». То есть дела нужно закрыть за отсутствием состава преступления. Шикарная история, на которую мы уже бесполезно потратили средства участка и время! – высказался Карсонов.

– Что значит «бесполезно»?! Нельзя так ни о человеческой жизни, ни о смерти! – Ледовский уставился на сыщика.

– И это мне говорит работник морга? – Несмотря на то что Леонид приправил свою интонацию дерзостью, к напору патологоанатома он не был готов.

– Оттого и говорю, – складывая руки на груди, пробурчал Ледовский.

– Хорошо. Забыли. Не хочу спорить на эту тему.

– Тогда не говори о бесполезности расследования чьей-то смерти, – никак не унимался патологоанатом. – Впрочем, не будем продолжать. Пустой разговор.

– Спасибо и на том, – насупившись, сказал Леонид.

– А теперь я покажу то, что не знаю как объяснить, – доктор поправил перчатки на руках и снял кусочек черепа. – У Валова не было сердца. Вместо него, как ты помнишь, мы увидели пучок из сосудов и артерий. Здесь же у умершего нет мозга. Вместо него точно такое же переплетение.

Доктор показал внутренности черепа Петрова.

– Офиге-е-еть… – протянул Чехов, протирая глаза.

– При этом черепная коробка не была вскрыта, – добавил доктор.

– Может, это как-то связано с его прозрением? – почесал затылок Леонид.

– Даже не хочу комментировать твою глупость, – скривил лицо Максим.

– «Не у каждого есть память», – вспомнил демонант записку, найденную у Петрова. – Вот и подтверждение. А слова на окне в квартире Валова говорили о сердце.

– Как кто-то может извлекать внутренности без вмешательства и следов? – недоумевала Элла.

– Не знаю. Но как мне это описать в отчете? Я тут про сердце у коллег поспрашивал, так меня вначале засмеяли, а когда я фото показал, сказали, что я это подстроил. Представляете, мол, это муляж какой или как это по-модному – фейк. Я – и фейк, ядрёна вошь!

– Придется как-то описывать, Макс. Теперь эти дела на контроле у храмовников. А ты знаешь, они не любят недомолвок.

– Вот черт. Тогда опишу в подробностях.

Сыщик только кивнул.

– На этом, надеюсь, все? – Карсонов уставился в одну точку.

– Да, больше вас не задерживаю, – доктор снял перчатки и выбросил их в специальное ведро.

– Спасибо, – Леонид поблагодарил доктора.

Выйдя на улицу, Карсонов первым делом достал сигарету и молча выкурил ее, стоя у крыльца здания. К машине Леонид идти не торопился. Его губы беззвучно двигались, а глаза, не моргая, смотрели вперед.

– О чем думаешь, Лень? – поинтересовалась Элла.

– О том, что я впервые в жизни не знаю что делать. Если смотреть формально, я должен закрыть дела. – Сыщик почесал щетину, полез в карман за жвачкой и стал теребить и так мятую упаковку. – Но это же неестественные смерти. Физиологические причины – да, но не обстоятельства. Я знаю, что это убийства, что кто-то стоит за этим. Вот только зачем убивать тех, кто умирал? Не понимаю… Из жалости, чтобы помочь им? Но у Петрова не было рака или чего-то такого, от чего он бы мучился невыносимыми болями. А слепота – так он от рождения такой. Кому это нужно? Без видимого мотива. Ни денег, ни собственного жилья, ни чего-то ценного. Месть или из ревности? Сомневаюсь. – Сыщик мотнул головой, приходя в себя, и повернулся к Элле. Она стояла рядом с демонантом. Слишком близко. Леонид оценил это ухмылкой. – А ты как? Не каждый день такое увидишь.

– Я шокирована, честно. Но это не самое страшное, что я видела за время работы. Искалеченные дети куда хуже.

– И то правда. Надо бы у дока поскорее заключение взять и отправить храмовникам. Может, они что-то скажут.

– Будет сделано. – Чехов вытянулся по струнке, наполняя свой голос бодростью. При этом лицо и красные глаза по-прежнему выдавали, что он провел тяжелую ночь.

– А мне надо еще перед Кравцовым отчитаться. Может, он вообще скажет закрыть дела немедленно. Против начальства я не пойду. Пусть будет как будет. – Сыщик махнул рукой и направился к машине.

– А если будет огласка? – спросила Элла.

– Не думаю. Обе жертвы никому не нужны. До них нет дела.

Карсонов шумно закрыл водительскую дверь, поправил зеркало заднего вида и завел машину. Михаил хотел было сесть на переднее сиденье, но туда уже забрался Чехов. Райлиев выдохнул и сел рядом с Эллой, отвернувшись к окну. Ему было неудобно, длинные ноги упирались в переднее сиденье, но он не хотел соприкасаться с ней. Не хотел давать ей или себе ложную надежду, особенно после того, что было вчера. Демонант уверял себя, что это была просто физика, удобренная коньяком, подстегнутая переживаниями. Но при взгляде на Эллу он словно чувствовал ее прикосновения, ее поцелуй, и от этого становилось только больнее.

– Лень, а может, сердце и мозг – это плата? Смотри, они будто бы загадали свои самые сокровенные желания перед смертью, – предположил демонант, чтобы отвлечься.

– Кто-то создает Франкенштейна?