Последнего волка здесь видели сотню лет назад

Он попрощался со мной и ушел.

– Только не говори, что это тебя впечатлило, – сказала старушка.

Я подумала, что надо все-таки как-то выяснить ее имя, но не решилась.

– !!!

– ;)

5.

Мой друг не был лучшим адресатом жалоб о том, как медленно и странно текло время в Охотнице.

– Я брошу трубку, если ты не прекратишь, – пригрозил он.

Я знала, что он в любом случае бросит ее через пару минут, поэтому быстренько доныла об ощущении, что я находилась здесь месяцы, не дни, и, пока он гундел, пожелала ему удачной смены. Сложно было сказать, что именно он считал удачным – в последнее время его радовали престранные вещи: жутко плохие стихи о том как кто-то проводит дни, заворачивая в белоснежные простыни еще более белоснежные тела, или рассуждения о том, как какая-то ведунья когда-то предсказала “чуму двадцать первого века”.

Я приготовилась повторить свой вчерашний набег на столовую, но там меня ожидало сочельниковое чудо в виде сияющего Анатоля и теплоты, почти жара.

– Я договорился, чтобы во время еды тепло включали, представляешь?

Представляла я с трудом, но удовольствие от завтрака получила огромное, мне даже не мешали ни компания Анатоля, ни подозрительные поглядывания старушки.

После завтрака Анатоль предложил прогуляться – я не хотела и отказалась. Через полчаса он предложил посмотреть вместе какой-нибудь фильм – я снова отказалась. От вечеринки в одиннадцать утра в гостиной – тоже. И от игры в слова, шарады и нинтендо свич.

Когда он появился на пороге моей комнаты в очередной раз, я спросила:

– Слушай, у тебя есть какая-то традиция – проводить сочельник в компании неважно кого, поэтому ты изнываешь?

Он покраснел, по-детски засопел, сжал пальцы в кулаки и выдал:

– Я хочу проводить время с тобой, потому что я тебя полюбил!

– Ага, – ответила я, – понятно. Если ты вдруг не заметил, то чувство не взаимное, поэтому давай сворачивать этот разговор. Ситуация и так дурацкая, а тут еще и это. Будет удобнее, если мы как-нибудь оставим эту тему.

Только оставить ее он не сумел – весь день, весь вечер Анатоль печально слонялся по дому и попадался мне на глаза. За ужином он был само страдание: со вздохами, покрасневшими глазами, попытками пронести вилку мимо рта, а бокал – мимо стола. После – никак не мог уловить, что никакие уговоры не заставят меня повторить вчерашние посиделки у камина.

– Но я же ничего не буду делать!

– Ох, я начинаю понимать женщин, которые считают, что адекватных мужчин не существует. Что же ты никак не поймешь, как это работает? Тебе говорят нет, и это все, конец.

– Я же тебя люблю!

– А я тебя нет.

Он убежал наверх, а ко мне подошла старушка.

– Так интересно, это все!

– Несомненно.

– И другое интересно – мне все время хочется сказать что-то в духе, а чего ты вообще хотела? А ты ведь явно ничего такого не хотела.

– Вот здесь был бы отличный момент, чтобы узнать мое имя!

– Согласна! Но мне что-то в голову не пришло.

– Со мной-то у камина хочешь посидеть? А лучше даже – на веранде.

Идея посидеть на веранде мне понравилась – я привыкла к прохладе Охотницы, и это звучало вполне неплохо – замерзнуть снаружи, чтобы потом вернуться внутрь, к камину.

У нас был глинтвейн и имбирное печенье, пряное настолько, что драло горло. Были пушистые, колючие, очень теплые пледы. Старушка рассказывала про охоту, грозилась через пару повторений напитков провести мне экскурсию по всему дому и показать, какие из рогов были ее заслугой. Я почти согласилась заняться этим прямо сейчас, но тут на веранду выскочил Анатоль.

– Я пойду гулять в лес!

– Парк, – поправила его старушка.

– И, может, лучше отложить прогулку до утра?

– Нет! Я хочу гулять, а тебе нужно научиться уважать чужие решения. – На этом он драматично завернулся в свой теперь пятнистый пуховик и ушел в лес – ну, то есть парк.

– Ты же понимаешь, что он хочет, чтобы ты помчалась за ним?

– Естественно.

– Побежишь?

– Конечно, нет.

Когда мы насиделись, Анатоль все еще не вернулся. Я беспокоилась, раздражалась из-за этого, но не настолько, чтобы все-таки пойти за ним.

Наутро у меня болела голова после всего глинтвейна, я не знала, вернулся ли Анатоль, праздничные новости сводились к тому, что скорее всего ограничения не только не снимут, но и усилят, а значит, мне нужно было начинать думать о том, как я буду отсюда выбираться. Но сначала мне нужно было добыть кофе.

Сегодня волшебного тепла в столовой не было, и я решила выйти на веранду – о, небольшое чудо все-таки случилось, дожде-снег, который мешал мне уснуть ночью, стал снегом-снегом и превратил все вокруг в открыточную, игрушечную красоту. На веранде сидел мрачный Анатоль.

– Доброе утро.

– Рада, что тебя не съели волки. И что ты никуда не провалился и ничего не сломал.

– Я тоже. И Агния говорит, что нет тут никаких волков.

– Но ты же говорила, что как-то интересно узнала мое имя!