Завтрак проходил довольно мирно, мы молчали и смотрели на снег. Периферическим зрением я замечала, что Анатоль собирается что-то сказать, но, к счастью, ничего не говорил. Я думала о том, как в детстве верила, если загадать что-то в Рождественское утро – оно обязательно исполнится. Что бы я загадала сейчас, если бы верила? В голове была очень четкая картинка – я была дома, сидела за столом, писала заметки об этой истории и – почему-то – отправляла черновики старушке, Агнии, чтобы она могла их комментировать.
Из леса донесся вой.
– Собака? – спросил Анатоль.
– Что-то я не особенно уверена.
Мы переглянулись. Я записала в заметки погуглить, чем отличаются голоса собак и волков. Анатоль, видимо, решил, что вой – это повод продолжать разговаривать.
– Ты не подумай, что я совсем неисправимый, но какой шанс идти романтично целоваться под снегом!
– Я обязательно подумаю, – ответила я, – поэтому не надо это говорить.
– Хорошо.
Мы продолжили сидеть, снег продолжил падать, в лесу – парке – продолжало выть животное. И не одно!
На веранду вышла Агния, вся в камуфляже, с ружьем за плечом. Все еще очень стильная.
– Тысячу лет, говорите, волков здесь не было? – поинтересовалась я.
– Ничего подобного я не говорила, – ответила она и направилась в сторону звуков.
Я посмотрела на Анатоля.
– Вот сожрут нас тут волки, а я так и буду девственником.
Я прикрыла глаза, прижала ледяные пальцы к вискам и начала изо всех сил желать и верить.
конец