Последняя Академия Элизабет Чарльстон

– В ответ на ваш вопрос о нечисти, которую стоило бы уничтожить, скажу, что здесь есть таковая. И это не Холле Нисса Аринта, и не мисс Элизбет Чарльстон. Последняя и вовсе растеряла любые магические способности, став простым человеком, нуждающимся в защите Пастырей.

Я похолодела. Неужели правда?

– Гордон Фенир! – пророкотал старик, указав на виновника разрухи узловатым пальцем. Он хоть и был слеп, но поворачивал голову точно туда, где разворачивались основные события. Будто видел происходящее особым зрением или чувствовал… Теперь его лицо было устремлено к ректору Карингтонской академии. – Вы изменились!

– Кажется. – Гордон и сам с удивлением рассматривал свои руки и чуть прикрывал глаза, словно прислушивался к себе.

Я прислушивалась тоже. Ни-че-го…

– Лизбет? – Виктор обнял меня за плечи, обеспокоенно хмуря брови.

– Я пустая, – шепнула одними губами, боясь произнести правду вслух. Глаза защипало.

– Не пустая, а освободившаяся от ненужного дара, – парировал Фенир-младший. – Так даже лучше. Я всегда боялся, когда ты начинала магичить. Честное слово, седина появилась, а ведь я на изнанке, в отличие от брата, не молодел! Уж лучше побережем мои нервные клетки.

Я кивнула, тихонько всхлипнув, и тут же оказалась в крепких объятиях Виктора. Он больше ничего не говорил, только гладил меня по спине и смешно дышал в висок. Собранный и сосредоточенный только на мне, будто и не было вокруг множества сильных магов, желавших учинить расправу над нами. Только мы и это его пыхтение…

– Мы вынуждены будем нейтрализовать вас, – проговорил старик, заставив меня поднять голову и посмотреть в центр зала. Верховный обращался к Гордону.

Тот вскинул густые брови, залихватски улыбнулся и покачал головой, уточняя:

– А потянете?

Старик повернул голову к Анри Велье, будто спрашивая, насколько обоснованы риски.

– Он сильнее меня, – только и сказал художник, нарисовавший портрет моих родителей и подаривший очищение от глубочайшего чувства вины.

– Что? – Рокот одного и того же слова-вопроса пронесся по залу.

– Это правда, – громко сказала Нисса, выступая вперед. – Из-снанка почувствовала в нем своего сына, одарив сверх меры. Тогда как у Лиссабет отняла все до капли. Мне жаль.

Суккуба встретилась со мной взглядом.

– В таком случае мисс Чарльстон не за что судить! – сделал свой вывод Виктор. – Нельзя винить человека за то, что сделала его исчезнувшая сущность. Банши больше нет – она погибла в муках, как того требуют наши законы. Осталась только Элизабет – девушка, изо всех сил помогавшая мне в расследовании убийств. Состава преступления нет, это ведь очевидно!

– Нам… нужно посовещаться. – Верховный Пастырь, не дожидаясь чьего-либо согласия, опустил голову, сжал кулаки и… время словно замерло вокруг, а воздух сгустился. Оглушающая тишина, невозможность шевелиться и разброд мыслей в голове никак не позволяли сосредоточиться хоть на чем-то. А меж тем Анри Велье сделал знак Гордону и прикрыл глаза, словно призывая того повторить за ним…

Так они втроем “уснули”, забыв о нас и о сути собрания, а мы остались глупо хлопать ресницами, не имея возможности ни говорить, ни шевелиться.

Мне показалось, что прошла вечность, пока Анри Велье не раскрыл глаза и не прошел сквозь камень, приближаясь к нам со словами:

– Я поздравляю вас со снятием всех обвинений. И да, непременно воспользуйтесь возможностью уехать немедленно, с остальным разберутся и без вас. Жертв больше не будет. Пока. Не переживайте за Гордона – он знает, что и как делает. Они с Верховным еще некоторое время будут торговаться, вырабатывая условия будущего сотрудничества. Не стоит их беспокоить. Именем Верховного Пастыря, позволившего мне передать его волю, вы свободны!

Он ушел так же внезапно, как появился. Только что криво улыбался напротив, и вот, сделав полшага назад, исчез, растворяясь в пространстве бытия, кажется, без всякой магии.

Повторного объявления помилования ждать мы не стали. Посмотрели на Риту Вильсон, указывающую на еле заметную дверь позади нее, кивнули Ниссе, продолжавшей стоять рядом со “спящим” Гордоном, и ушли…

Мы не знали, куда отправимся и что ждет нас впереди, но точно понимали – шанс, данный нам свыше, не упустим! Никто из Пастырей не смел препятствовать нам, никто не преградил путь и дальше, когда Виктор нагло реквизировал двух лошадей с конюшни, воспользовавшись отсутствием любой стражи и оставив им магическое послание, выжженное на стене: “ За испытанные неприятности забрал двух скакунов. Не бог весть что, да что с вас еще взять. В. Фенир”.

Эпилог

Виктор. Три года спустя

Говорят, время летит незаметно. Не сказал бы, для меня это были три самых насыщенных года, полные радостных событий, о которых невозможно забыть. А в некоторые даже невозможно поверить.

Во-первых, я женился. Во-вторых, на Чарльстон. На напористой наглой брюнетке с острым языком и взглядом самой настоящей нечисти (преступно соблазняющим корысти ради!) – в общем, на той, что совершенно не в моем вкусе. Совсем!