Последняя Академия Элизабет Чарльстон

Ениган, тем временем замерший с перевернутой подушкой в руках, громко вздохнул и собрался положить вещь на место. Но тут наволочки что-то выпало и, стукнувшись об пол, затихло.

Я выглянула из-за Виктора, снова загородившего обзор. На полу лежала книга, раскрытая посередине.

Все недоуменно замерли, глядя на нее, а Ениган даже присел, чтобы поднять.

– Простите, я сейчас…

– Не трогай! – попытался крикнуть ему ректор, но было уже поздно.

Миртон коснулся томика. Ничего ужасного не случилось. Выпрямившись вместе с книгой в полный рост, парень недоуменно покрутил ее в руках и прочел название:

– “Хольмудский инцидент. Выжить за гранью” под авторством Виктора Фенира. – Голос Миртона прозвучал удивленно, а взгляд, брошенный на стоящего рядом со мной профессора, был очень недобрым. – Виктория это читала?

Парнишка открыл первый форзац, и его лицо еще больше вытянулось.

– “За отличную ночь… самой прекрасной…” – отрывисто прочел он.

Казалось, его лицо начало менять цвета, будто у хамелеона: от бледного до зеленого, потом в красный и даже бордовый. – Что это значит, профессор Фенир?

Теперь все взгляды были устремлены на Виктора. Я тоже на него смотрела, потому что мне бы очень хотелось знать, что это значит. Потому что Хельга… и Виктор… ну, эм… я не могла в это даже поверить.

Однако, судя по вытянутому лицу Фенира, он тоже не совсем понимал, что происходит.

– Дай сюда. – Одним движением магистр выхватил у Энигана книгу и сам уставился на форзац.

Мы все ждали его выводов. И они последовали очень скоро, безмерно меня удивив.

– Тут моя подпись и город с датой.

Я заглянула ему за плечо, чтобы самой увидеть то, о чем все твердили. Внутри размашистым почерком Виктора был выведен автограф на полстраницы, и приписка “Гривельпул, июль”. Год значился этот же. Время, когда меня еще не было в Великой Ритании, но когда Виктор уже, похоже, познакомился с Хельгой.

Ведь кроме надписи от Фенира было на странице еще кое-что: куча сердечек, которые явно появились на форзаце уже гораздо позже и были выведены другими чернилами разных цветов.

– Не помню, – тихо пробормотал Виктор, хмурясь, будто мог бы воспроизвести образ Хельги в голове.

Однако и мне, и Гордону Фениру, было очевидно – это дело бесполезное.

Тогда я решила сама подробнее рассмотреть книгу, вдруг там бы нашлось еще что-то? Но, стоило только коснуться обложки, как я тут же пожалела о своем решении. Голова закружилась, глаза подернулись дымкой… Я поняла: еще чуть-чуть – и закричу, как банши! При стольких свидетелях это было равнозначно чистосердечному признанию!

Из последних сил я уцепилась свободной рукой за плечо Виктора, понимая, что ничего уже не остановить. И зажмурилась, отпуская сознание куда-то в неведомую тьму…

* * *

Все происходило на улице. Яркий солнечный день, весенняя трава только пробивается сквозь землю. Я видела со стороны Хельгу, спешащую куда-то по узкой дорожке и прижимающую к груди книгу. Девушка выглядела счастливой, улыбалась всем, кто попадался ей навстречу, иногда даже подпрыгивала, будто от радости. Весь ее вид буквально кричал: за спиной есть невидимые крылья счастья!

Никогда прежде я не видела свою соседку такой, в воздушном летящем платье, с разноцветными заколками в волосах… Она дошла до толпы возле какого-то здания, и я заметила вывеску одного из выставочных залов Гривельпула. Хельга проталкивалась сквозь людей вперед, выискивая глазами кого-то определенного.

Я, наблюдая за всем со стороны, понимала, что все присутствующие – сплошь и рядом молодые девушки, точно так же сжимающие в руках одинаковые книги.

Тогда-то и обнаружился Виктор Фенир.

Он стоял чуть дальше и купался в лучах славы, отчего был похож на сытого мартовского кота, раздающего автографы направо и налево.

Добравшись до Виктора, Хельга замерла, а он скользнул по ней равнодушным взглядом. Тогда она позвала его, тихо, но уверенно.

Фенир обернулся снова, уточняя:

– Вам подписать? – Он кивнул на книгу, которую она так и держала у груди.

– Н-нет, – почему-то заикнулась она. – Ты ведь уже… Вы… Вчера, разве не помните?

В этот момент кто-то толкнул ее сзади, так что девушка едва удержалась, а дальше ее смело более напористыми девицами.

Картинка вновь подернулась дымкой, и у меня закружилась голова от количества образов, мелькавших в глазах – будто время промотали вперед. Когда я снова смогла смотреть, что происходит, солнце уже клонилось к закату. Хельга все так же стояла с книгой у выставочного зала, но толпы Фенировских фанаток уже не было. Вид у нее был уже не такой воспрянувший, но она явно чего-то ждала… Даже невооруженным взглядом была заметна надежда в ее глазах.

В этот миг массивные двери зала распахнулись, и оттуда вывалился Фенир в обнимку с какой-то неизвестной девицей. Фигуристой, красивой рыжей, с идеально отточенной фигуркой и кукольной мордашкой…

Хельга смотрела на пару, и ее лицо подернулось гримасой боли пополам со злостью. Я не знала, что творится в ее голове, но весь вид соседки выражал жесточайшую обиду и разочарование. Почему-то она не сразу развернулась и убежала, а наоборот, подошла к Виктору вновь.