Последняя акция

— На бутылку кинешь, я тебе свою напрокат дам.

На том и сговорились. Соболев прихватил с собой последние пятнадцать тысяч, чтобы на обратном пути купить что-нибудь к чаю в местном сельпо, десять из них он отдал мужику на бутылку и с досадой подумал: «Ну, Мишенька, за эти свои дурацкие выдумки ты мне теперь вдвойне должен будешь». Тем временем мужик притащил из сарая весла и, сняв с цепи одну из лодок, что покачивались у пристани, крикнул незнакомцу, свалившемуся как снег на голову с драгоценным червонцем:

— Лодка подана, барин!

— Какой я вам барин? — усмехнулся Юра, ступив на дно лодки.

— Э-э, не скажи, — тот шаловливо погрозил ему пальцем, — мужик чует барина издалека! Мужика не проведешь поношенной одежкой. — И, увидев, как Соболев неумело взялся за весла, спросил: — Может, подсобить?

— Сам как-нибудь справлюсь, — неуверенно ответил Юра, и мужик оттолкнул лодку метра на два.

Юра греб впервые в жизни, и сердце от этого то замирало, то начинало биться с бешеной силой.

Но вскоре он понял, что этот процесс не так сложен, как ему представлялось, и уже не злился на Мишу, потому что испытывал поистине счастливые мгновения, наслаждаясь природой и собственной смелостью.

Доплыв наконец, он втащил лодку на берег, снял весла и перевернул ее кверху дном.

Егора Трофимыча дома не было. Юра напрасно стучал в калитку. Он два раза обошел вокруг дома, удивляясь доисторическому строению, и, постучав вновь, обнаружил, что калитка не заперта. Соболев вошел в пустой двор с сиротливо зиявшей дырой в собачьей конуре, поднялся на крыльцо и негромко крикнул: «Есть кто-нибудь?» Не получив ответа, распахнул незапертую дверь и, поморщившись от перегара, ударившего в нос, шагнул внутрь.

Первым делом Миша заехал к Жданову и отдал на экспертизу две чашки, которые Юра держал для гостей.

— Та, где следы от помады, чашка Трениной, — объяснил он Вадиму, — а из другой пила Элла Валентиновна.

От Блюма не ускользнуло настроение Вадима.

— Ты что такой смурной сегодня? Что-то случилось?

— Да так, — махнул рукой Жданов.

— Рассказывай давай! — не отставал Михаил.

— Что рассказывать? Не дает начальник заняться девочками в полную силу. Говорит, еще времени мало прошло — может, сами объявятся. Идиот! Ведь если упустить время, нам их никогда не найти! — Он вдохнул полной грудью. Окно в кабинете Жданова было распахнуто и зимой и летом, чтобы не слышать запаха плесени, исходившего от ветхих стен здания УВД. — У тебя что нового?

Миша в двух словах рассказал о буслаевской писульке.

— Неплохо было бы ее попасти, — закинул удочку Блюм.

— Я с тобой согласен, но людей нет, Миша, и не будет! — отрезал Вадим. — Что ты думаешь по делу Максимова? — сменил тему разговора Жданов.

— Ничего пока не думаю. — Миша стоял у распахнутого окна и наблюдал за тем, что происходило на противоположной стороне улицы. Кабинет Жданова находился на пятом этаже, и поэтому из окна, выходившего на Главный проспект, был прекрасный обзор. — Вот принес тебе отпечатки пальцев, — снова указал он на две привезенные из лагеря чашки, — хотя у обеих женщин стопроцентное алиби.

— Давай-ка завтра с утра посидим в архиве, — предложил Вадим, — изучим дело досконально. Поговорим с сестрой Максимова. Кто мог знать, что дело взято из архива?

— Я никому не говорил. — Блюм, не отрываясь, глядел на противоположную сторону улицы.

— Скорее всего, она сама кому-то проболталась, — рассуждал Жданов, — если не было тут расчета с самого начала. — Вадиму показалось странным, что Миша так долго смотрит в одну и ту же точку, и он тоже подошел к распахнутому окну. — За кем ты там следишь? — спросил он напрямик.

— Видишь, «У Ленчика» кто сидит?

— Да сам Ленчик и сидит, — прищурив свои раскосые глаза, констатировал следователь.

— А с ним кто?

— Этот тип тут постоянно околачивается, — махнул рукой Жданов и вернулся в свое кресло. — Чем он тебя так заинтересовал?

— Видел я уже где-то эту рожу, а где, не могу припомнить, — подосадовал Миша. — Уж больно Ленчик в нем заинтересован! Прямо стелется перед этим блондином!

— Во всем ты, Мишка, видишь крамолу, — ухмыльнулся Жданов. — А сам до сих пор не проведал лесника. На черта ты, спрашивается, там живешь, если толку от тебя никакого!

— К леснику сегодня Соболев в гости пошел. — Миша отступил от окна, но садиться не стал, по всему было видно, что он собрался уходить.

— Не слишком ли ты доверяешь этому парню?

Миша взглянул на него исподлобья и бесстрастно произнес:

— Тут нет золотой середины, Вадик. Нужно или слишком доверять или не доверять вовсе.