Последняя акция

Юра убавил звук так, что Ален Делон теперь стрелял и бегал на экране под его медленный рассказ о первой встрече со стариком Калмыковым, об острове Страшном и о страшной находке на нем, а также под полный отчет о сегодняшнем дне.

— Какой ужас! — вдруг схватился за голову Соболев. — Мы с Мишкой оставили собаку Трофимыча привязанной к конуре. Она ведь сдохнет от голода и тоски!

Полина уткнулась ему в плечо.

— Привези ее завтра к нам — я давно мечтала завести собаку.

Уже в постели он рассказал ей о гибели Преображенской, о деле Максимова, о лысом шофере Лузгине, о шоу-бизнесе Авдеева, о пощечинах, которыми наградили Стацюру Преображенская и Аккерман, присовокупив к этому свои комсомольские воспоминания…

— Погоди-ка, — оборвала она его, — я, кажется, знаю этого человека. Он маленького роста, с бегающими глазками и с такой быстрой походкой, как у Чарли Чаплина?

— Точный портрет!

— Юра, ты сейчас упадешь. Я его вообще не знаю, но год назад дала ему по морде!

— Каким образом?

— Это случилось на презентации страховой компании «Амадеус». Я в единственном числе представляла нашу турфирму. Я не люблю все эти чванливые тусовки, но пойти в тот день было некому, а уклоняться от приглашения не принято. И вот в разгар торжества встает этот деятель и начинает упражняться в риторике. Надо отдать ему должное — языком он мелет не хуже Троцкого! Речь живая и остроумная. И все бы ничего, если бы не стал он вдруг цитировать «Майн кампф». А эти мудаки, бизнесмены наши, после каждой фразы ему аплодируют. И тут меня зло разобрало! У нас ведь в семье был культ фронтовика — деда, погибшего под Берлином. А как бабушка умерла, так я осталась единственной хранительницей его памяти, потому не выношу таких вещей! Я обошла вокруг стола и встала у него за спиной. «Господин Не Знаю Вашего Имени», — окликнула я его, он обернулся, и тут я ему врезала! В зале сразу воцарилась гробовая тишина. «Что это?» — почему-то спросил он, и его глаза остановились на мне. «Это майн кампф с такими подонками, как ты!» — ответила я и покинула сборище. Вслед мне раздалось несколько жидких хлопков — хлопали, видимо, независимые от этого деятеля бизнесмены.

— Ты при всех дала ему пощечину? — не верил своим ушам Юра. — И до сих пор жива?

— Думаешь, это все-таки он?

— Уверен. А помог ему Авдеев.

— А Ленчик?

— Ленчик тут ни при чем.

— А я, дура, вчера ему звонила и наговорила всяких гадостей!

— Бедный Ленчик, — пожалел его Соболев, — второй раз ему достается от этой мегеры Полины Аркадьевны! А между тем, скорее всего, благодаря Ленчику Стацюра тебя целый год не трогал. Наводил справки и боялся с тобой связываться. А как только ты Ленчика за дверь…

— Так сразу же появился Авдеев, — закончила она его мысль.

— Совсем Палыч скурвился! — произнес в сердцах Юра и услышал тихий стон. Полина уткнулась лицом в подушку и еле внятно бормотала:

— Что же они с ней сделали? Зачем они ее убили?

Он хотел ее успокоить версией Блюма. Ксюша, мол, жива — ее продали за границу, вероятно, в Мексику. Но Полина спросит: «Для чего?» И что он тогда ей ответит? Для шоу-бизнеса? Ерунда — она не поверит. А сам он знает, для чего? Страшно думать об этом! И не известно еще, что страшнее.

— Поля, — позвал он ее. Она оторвалась от подушки. Юра взял в свои ладони ее взъерошенную, с короткой стрижкой голову и покрыл нежными поцелуями мокрое от слез лицо.

В эту ночь, с воскресенья на понедельник, ни Блюм, ни Жданов не ложились спать. Они сидели в кабинете следователя на Главном проспекте и ждали машину, чтобы ехать в Нижнюю Кудринку.

— С этим делом могли бы и подождать до завтра, — сомневался Миша.

— Время не ждет, — возразил Вадим. — К тому же надо успеть до рассвета. Деревенская публика рано поднимается, а возбуждать всеобщий интерес не входит в мои планы.

Миша посмотрел на часы и подумал, что ровно неделя минула с того момента, как они с Ларисой увидели свечение над лесом и озером. Явление, казавшееся нереальным, инопланетного происхождения, теперь получило вполне конкретное объяснение. И вообще неделя была столь насыщена событиями, что с ночного шоу на острове Страшном, казалось, прошел целый месяц. За эту неделю они так много узнали — выявили почти всех участников этой драмы, кровавый шлейф которой тянется еще с убийства Максимова, поняли наконец мотивы преступления, так что упрекнуть их не в чем. Так Блюм защищался сегодня весь день от терзаний своей совести, на которую тяжким бременем легла смерть старика Калмыкова. «Хотел доказать шефу, что не зря он мне платит! Дурак! Засунь себе в задницу свое тщеславие!»

Его мысли прервал междугородный звонок. Жданов снял трубку.

— Алло!.. Привет!.. Понял. Подожди еще до завтрашнего вечера. Если не приедет, возвращайся. — Он положил трубку и объяснил: — Информация из Брянска. Буслаева не приехала на слет.

— Галка подалась в бега. Сделай-ка, Вадик, запрос к ней на родину — может, она решила спрятаться у родителей.

— Нелогично, — усомнился Жданов. — Я бы так не сделал. Чтобы еще и старики были в курсе ее грязных дел.

— Она, Вадик, женщина и потому может поступать нелогично.