Последняя аристократка

- О чем ты, Катя, у тебя беда, а я стану думать о каких-то условностях?

- В общем, я побежала. Мальчишки сегодня и завтра будут у деда на даче. Надеюсь, когда они приедут, все будет уже кончено... Возьми их пока к себе, хорошо? Я бы попросила отца, но у него в последнее время стало побаливать сердце...

- Не беспокойся, я все сделаю, как надо! - твердо сказала Наташа.

- И ты не отвернешься от меня, от убийцы?

- Ты не убийца, ты захысныця!

Это украинское слово напомнило им обеим, как они воевали против банды Полины - кровавой атаманши, терроризировавшей село, в котором когда-то жила Катерина. Тогда таким же словом успокаивала Наташу сама Катерина.

Подруги крепко обнялись.

- Я побежала, - сказала Катерина, смахнув набежавшую слезу.

- Беги, - кивнула Наташа, - может, я что-нибудь придумаю.

Глава шестнадцатая

Юлия стояла у окна и дышала на замерзшее стекло. От её дыхания лед таял, как будто под солнцем расходилась полынья, и вскоре она "продышала" достаточный кусочек, чтобы увидеть дорогу перед домом во всех подробностях. Вон лошадь потащила сани, доверху нагруженные какими-то мешками и свертками - на станцию пришел поезд, скоро мимо поведут заключенных.

Она задумалась, продолжая машинально расширять свой "глазок", когда наконец в поле её зрения появилась колонна. Мужчины, одетые кто во что горазд, шли, склонив голову, утомленные, покорные своему страшному жребию. Юлия всегда жадно вглядывалась: не мелькнет ли гордый профиль с высоко поднятой головой, тогда бы она дорисовала в своем воображении судьбу некоего Робин Гуда, который по неосторожности попал в руки врагов. Но он ещё придет в себя, встрепенется, и загудит сирена: в лагере очередной беглец!..

От тоски ещё не то придумаешь!.. Что такое? Не может быть! Юлия прильнула к окну, ногтями соскребая иней: неужели ей показалось?

Но сегодня, кажется, любопытство женщины было вознаграждено - она увидела в безликой толпе человека, которого узнала бы, где бы ни встретила. Этот гордый профиль князей Поплавских - теперь она точно знала, кто был отцом Яна. После того как погиб её отец, она некоторое время жила в поместье у князя Данилы, и он рассказывал ей о встрече, как он думал, с покойным сыном, все ещё таким же молодым, каким когда-то он ушел из отчего дома...

Ян Поплавский! Она ничуть не удивилась, увидев его среди заключенных. Большевики будто нарочно изводили в лагерях самых лучших представителей мужского населения России, превращая их в бесплотные тени, шатающиеся от голода, или ломали, делая трусами и стукачами.

Только непонятно, чего вдруг она так засуетилась? Пятнадцать лет прошло с тех пор, как она его видела... или себя видела в его объятиях. Ее отец умер при странных обстоятельствах, когда остался с этим Поплавским наедине, но никаких ран или ушибов на теле не было обнаружено. Врач сказал, Зигмунд Бек умер от разрыва сердца...

А если Ян причастен к его смерти, значит, Юлию взволновал убийца её отца?... Нет, отец был не по зубам тому сопляку, каким пришел в их замок сельский хлопец Ян Поплавский.

Как он возмужал! Теперь это не просто смазливый мальчишка, это красавец-мужчина, который выделяется своею статью даже в такой многочисленной толпе! Уж его никак нельзя сравнить с кривоногим коротышкой Аполлоном...

Колонна прошла, а она все стояла у окна, как будто за ним крутили картинки из её юности, странные, причудливые, так до конца ею и не понятые.

Тогда она пребывала в некоем оцепенении - что-то сделал с нею холерный Ян. Что - она не знала до сих пор, хотя и помнила, как соединялись они, будто два зверя, спаривались, чуть ли не рыча от удовольствия, и Юлия даже не вспоминала о своем положении и происхождении, став покорной игрушкой в его руках...

Тогда отец вызвал её к себе, крутил перед носом большим серебрянным крестом, заставлял подолгу на него смотреть - она потом почти ничего из общения с отцом не помнила.

Папаша заставил её запрячь двуколку и отправил со слугой к родственнице прочь из дома, а когда она вернулась, его уже не было в живых.

Князь Данила, старый проказник. Старый не старый, а прыти у него тогда было поболе, чем у другого молодого. Юлия поняла, в кого таким шустрым оказался Ян, что и её в постель затащил, и между делом успел с горничной Беатой побаловаться.

Князь Данила, наверное, уже дряхлый старик, а его внук в самом расцвете мужской красоты. Мало кто из женщин может похвастать, что она спала и с дедом, и с внуком...

Как, однако, взбодрило её одно лицезрение Поплавского! И ведь видела его всего несколько мгновений, издалека... А вдруг Юлия обозналась? Может, накануне слишком долго смотрела на огонь камина, вот и мерещится всякое...

Надо будет спросить у Аренского, но так, чтобы не узнал Аполлон. Он ревнивый и в ревности неистовый, как все недомерки. Долго раздумывать не будет, изведет Янека прежде, чем... Странно, неужели она надеется на встречу с ним?