Последняя аристократка

Головин действительно о нем не знал, но не потому, что Катерина ему не доверяла или сама хотела этим богатством воспользоваться, просто Федор все время повторял, что он не хочет брать чужой копейки. Он называл бывшего мужа Катерины разбойником, и о драгоценностях, оставленых им, она ничего Головину не сказала.

Да, её бывший муж был разбойником, но к тому времени, как он надумал сбежать за рубеж, он уже был майором НКВД и оформил свой побег таким образом, чтобы не пострадали ни жена, ни сын. Ему бы и в голову не пришло занять сторону агента НКВД против собственной жены!

И потом, он оставил Катерине кучу драгоценностей, чтобы она ни в чем не нуждалась. Словом, она никогда не могла бы сказать, что её первый муж был трусом или подлецом.

Да, Дмитрий Гапоненко по кличке Черный Паша уехал из страны с другой женщиной. Что поделаешь, он полюбил. Каждый человек имеет на это право. Головин же её попросту предал...

В прошлом простой рыбак Черный Паша оказался порядочнее аристократа, графа...

Но у неё оставалось совсем мало времени. В любую минуту могли хватиться Азалии Дмитриевны или позвонить к ним домой - Федору частенько звонили с работы.

Катерина собрала драгоценности в небольшой баульчик Федора - когда-то в студенческие времена он ходил с ним на практику - и осторожно выглянула на лестничную площадку. Никого не было. Она бесшумно выскользнула за дверь и осторожно дошла до парадного. Меньше всего ей хотелось встретиться с кем-нибудь из соседей.

В ресторане они посидели часа четыре и ушли около шести вечера. Сейчас была половина девятого. Выпавший накануне снег расстаял, и на улице опять стояла серая промозглая сырость, с наступлением темноты превратившаяся в чернильную.

Она шла к подруге, единственной, с кем Катерина дружила уже пятнадцать лет. Вместе они пережили так много, что вопрос о том, доверять или не доверять друг другу самое сокровенное, давно уже не возникал.

Все Наташины домочадцы, включая Аврору, сидели за столом в гостиной и пили чай. Комната теперь выглядела существенно меньше, потому что её перегораживала легкая цветная ширма, за которой стояла кровать Наташи и Бориса.

- Это называется, пришли из ресторана! - со смехом рассказывала Наташа, пока Борис помогал Катерине снимать шубу. - А ведь я всего лишь предложила попить чаю с тортом, но они пока не поужинали, и слышать не хотели о чае. Садись, Катюша, чайку с нами попьешь.

- Нет, нет, я спешу, - сказала Катя, призывая на помощь все свои силы, чтобы скрыть охвативший её озноб, и попросила Бориса: - Ты не обидишься, Боренька, если я попрошу твою жену уделить мне две минутки? Наедине.

- Пошепчитесь, - благодушно кивнул Борис. - Но недолго, иначе на торт можете не рассчитывать. Я-то что, я ем мало, как птичка, но здесь есть две молодые особы с очень хорошим аппетитом...

Ольга с Авророй прыснули.

"Какая у них теплая семейная обстановка, - с грустью подумала Катерина. - У меня такой, наверное, уже никогда не будет!"

Ей хотелось плакать.

- Пойдем, пойдем, - Наташа обняла её и повела к кухне, осторожно, как больную, усадила на табуретку и тревожно спросила. - Случилось что-то страшное?

- И не говори! - судорожно вздохнула Катерина. - Погоди, не размягчай меня, мне некогда плакать, надо подумать о детях... В общем, так: я убила Федора и свою домработницу...

- Ты застала их в постели? - Наташа выпалила первое, что пришло ей в голову.

- Нет, что ты, все гораздо хуже. Я проболталась Федору, кто ты есть на самом деле, и он собирался отправиться с доносом в НКВД. Ко всему прочему, оказывается, представитель этих самых органов был у нас дома, много лет существовал с нами бок о бок...

- Катя, ты не ошиблась? Ты имеешь в виду Азалию Дмитриевну, этого божьего одуванчика?

- Этот божий одуванчик держал меня под прицелом пистолета очень уверенной рукой... Короче, ты ничего не видела, не знаешь, а когда меня арестуют, я прошу, чтобы ты позаботилась о моих сыновьях... Я думаю, этого хватит надолго и вам, и им...

Она раскрыла саквояж, из которого словно брызнул электрический свет, так отразилась и заиграла в драгоценностях кухонная лампочка.

- Катя, боже, да тут драгоценностей на миллионы!

- Дмитрий оставил, - устало пояснила она. - Я ими не пользовалась. Как-то не нужно было. Думала все: лежат себе, ну и пусть лежат. А тут... наверняка с обыском придут.

- Катя, тогда, может, тебе уехать, скрыться?

- Скрыться, значит, подставить вместо себя других. Пострадают невинные люди: твоя семья, мои дети... А так, может, обойдется...

- Что может обойтись? - изумилась Наташа, - Ты куда-то спрятала трупы?

- Я все инсценировала так, будто они убили друг друга... Глупо, наверное, но ничего другого я придумать не смогла.

- И что ты собираешься делать теперь?

- Позвоню, вызову милицию. Скажу, что уходила к сотруднице за словарем - я и правда собираюсь это сделать, - а когда вернулась, нашла их убитыми.

- Слишком хилое твое здание. Мне кажется, Борис мог бы придумать что-то получше.

- Нет, нет, его вовлекать не будем. У вас сегодня день свадьбы... Вспомнила, да? Но мне не с кем было поговорить об этом. Извини.