Последняя башня

Фонарь начал вылавливать грубые силуэты. Люди застыли там, где их застал парализующий газ. Кто-то еще слабо шевелился. Если бы спасение начали сейчас, каждого еще можно было бы вытащить. «Да почему они не начали эвакуацию?!» – тревожно билось в голове. Почему блоки с живыми, о ценности чьей жизни полоскали им мозги «Имморталы», просто задраили? Узнавать ответ на этот вопрос не хотелось.

Ему нужно найти всего лишь одного человека в этом месиве. Одного-единственного. Он склонялся на всякий случай к каждому, вглядываясь в бесчувственные лица, но никого не узнавал. Кто-то слабо провел по его лодыжке непослушной ладонью. Миккель старался не думать, что оставляет их погибать.

«Скорпен… ответьте… Скорпен…» – шипела рация.

В первом блоке горели тусклые лампы. Вероятно, резервное питание, так как все этажи обесточили. Миккель стал подниматься по лестнице вдоль капсул. Видимость совсем ухудшилась, и фильтры изображения на шлеме едва справлялись… Пустые постели. Опрокинутая посуда. Чья-то игрушка под подошвами его ботинок. Выплыла мутная цифра «три» на стене ближайшего отсека. Номер совпадал. Рика Мо, или Бланш (черт их уже разберет), жила в крохотной капсуле на втором этаже. Он высадил дверь, и фигура на койке шевельнулась. Вокруг ее лица был обмотан платок, чтобы хоть как-то фильтровать воздух, но это вряд ли спасло бы при такой высокой концентрации газа. Однако на него уставились неожиданно ясным взглядом, и в нем мелькнуло узнавание. Миккель надел на нее второй шлем и помог встать. Она еще могла идти, и это продолжало удивлять. Видно, хорошее здоровье, раз все еще держится. Медленно они вышли наружу и начали по очереди пролезать под сплетениями труб. Перед входом в шахту вентиляции она упала. Нехватка кислорода все-таки давала о себе знать. Миккель полез первым и, застыв меж лопастями, буквально втащил ее в дыру. Все это время ему казалось, что вот-вот вентиляция оживет и разрежет их на куски.

В туннеле требовалось отползти хотя бы на двадцать метров, чтобы концентрация газа стала переносимой без шлемов. Это расстояние показалось бесконечным, и он не знал наверняка, жива она или нет, пока тащил ее за собой. На их счастье, шахты были широкими…

Внезапно стены снова дрогнули, и Миккель замер, не зная, продолжать двигаться или нет. Если сейчас все обвалится… Под необъяснимую дрожь и треск проводов в стенах он все-таки достиг безопасного расстояния. Наконец можно было содрать с себя шлемы. Бланш все-таки потеряла сознание. На бледном лице проступили паутины темных сосудов, неожиданно обозначив шрамы вокруг ее правого глаза. Миккель вколол ей регенератор и стал ждать.

Лицо быстро порозовело, но сознание пока не возвращалось. В это время он рассматривал ее шею и ключицы. Намека на «моровые» вены не было и в помине, а это отметина на всю жизнь, даже если завязать с наркотиками. Ему бросились в глаза мелкие рубцы вокруг глазного протеза. Отмирающий орган вырезают специальным лучом, оставляющим тонкий, еле заметный механический след. Судя по шрамам, ее глазницу вычищали в каких-то кустарных условиях. И получилось это явно не с первого раза.

Наконец Бланш сделала глубокий вдох и уставилась на него пронизывающим взглядом. В искусственном глазе разрядилась голубая вспышка.

– Как ты? – тихо спросил он.

– Пойдет. Я тебе, кажется, жизнью обязана. Ну и должок…

– Да брось.

В очередной раз настигло странное ощущение, что они вне этой реальности. Шахты исчезли, и безоконный полумрак их жизни превратился в белый умиротворяющий вакуум. Словно они одновременно являлись частью некой другой жизни, которой он не знал, был неумышленно ее лишен и даже не желал ее. Что-то простое, человеческое… Далекое от приказов и машин.

В этот момент собственная неполноценность ощущалась невероятно остро, и места стыковки органики с синтетикой по всему телу вспыхивали неоновыми лучами. Искусственное тело дрожало, не признавая таких противоречивых сигналов от нервной системы.

– Они решили их убить. Ты понял это? – вернул к реальности ее голос.

Миккель коротко кивнул.

– Все странные события происходили на нижних: видео той женщины, бунты на фабриках, чертовы граффити. Здесь нарастало недовольство, а это не выгодно Каннингему, – торопливо лилась речь, которую явно вынашивали уже давно. – Спроси себя… Как избавиться от безработных, наркоманов и других неблагополучных слоев населения? Как прекратить все эти беды, где столько нищеты и голодных ртов, а ложь корпорации о ценности жизни становится с каждым днем невыносимей… Ответ прост: раз они все скопились в одном месте, перетрави их газом.

Что на это скажешь? Она и так озвучила все слишком ясно. Реальность мало-помалу возвращалась, и осознание ее быстро стало неотвратимым: они торчат в недрах башни, где убили разом тысячи людей, и уйти отсюда нельзя.

– Ведь это самые больные уровни Вавилона. Важные секторы, типа аграрных, ниже. Квалифицированные кадры переселились выше. Как и те, кто хоть что-то имел за душой. Вавилон сегодня решил огромную экономическую проблему, – беспощадно завершила Бланш.