Последняя башня

Бланш выглядела еще более сосредоточенной и мрачной. О Синише она почти ничего не знала. Дедушка упоминал пару раз, что это обычный разбойник, окопавшийся в бункерах.

Миккель заглянул в ее лицо и осторожно спросил:

– Бланш… Что у тебя на уме? Мне кажется, я все-таки могу знать.

После недолгих раздумий она наконец открылась:

– Ладно, хочешь правду, слушай. Брехня это, что все рождаются инвалидами на Вавилоне. Да, дефектных все еще много. Но все чаще появляются и здоровые дети. За последние три года их процент стал равняться сорока пяти. Но об этом никто не знает. «Фау» имеет специальную комиссию по проверке медицинских карт. Эта комиссия проставляет диагнозы, на основе которых назначаются операции. Сорока пяти процентам детей просто штампуют ампутацию здоровых органов, чтобы как можно больше людей в будущем были зависимы от дерьмовой синтетики и пахали на корпорацию. Считается, что вирус на ранней стадии не проявляется, но присутствует в тканях. Они называют это «локализацией», и почему-то это всегда касается рук и ног – самых «рабочих» частей. Далее медицинские карты передаются хирургам. Те просто филигранные мясники, они не оспаривают диагнозы комиссии, ампутируют якобы инфицированные части и внедряют синтетику. Дегенеративность человеческой ДНК – самая большая ложь, но на ней держится вся экономическая система башни.

Миккель пораженно молчал, глядя на Бланш остекленевшими глазами. Она же начинала заводиться, один за другим выдавая секреты, которые таскала в себе с момента побега.

– «Фау» не нужны здоровые люди, ведь главная валюта на башне – это органы. В противном случае изменится вся структура их благополучия. «Имморталы», выражающие волю народа, должны их поддерживать. Дедушку решили убить еще давно, как только он положил перед ними эту грязную статистику. Но сначала они убили всех его ученых, ведущих независимые от корпорации исследования и нашедших эти доказательства. Также уничтожили все базы данных… Дедушка говорил, что я должна выжить снаружи. И он не мой дедушка, раз уж на то пошло. Он нашел меня в возрасте четырех лет среди руин, когда летал… Хобби у него такое было в молодости.

– Значит, ты родом из подземелья, – понял Миккель.

– Именно. Не знаю, кто мои родители и где они. Не очень-то и хотелось знать, если честно. Я почти ничего не помню. Только что стою на горе обломков и вижу спускающийся ко мне серебряный шаттл. – Взгляд Бланш ушел в себя, воскрешая в памяти тот далекий день. – Гор забрал меня и воспитал как свою внучку. Одновременно он исследовал меня для своих целей, но я ни в чем не могу его упрекнуть. У него давно были подозрения, что человек адаптировался к вирусам, но на башне невозможно было найти подходящего кролика…

– И могут быть и другие вроде тебя.

– Да, – кивнула Бланш. – Под землей люди вообще жили без всяких инъекций с момента катастрофы. Если на Вавилоне узнают эту правду, старому порядку придет конец. Теперь ты понимаешь, почему я бегу?

Миккель кивнул, впервые за долгое время ощущая безысходность. Про себя он точно знал, что к здоровым не принадлежал. Своими глазами пришлось видеть, как вирус сжирал его по частям. Но за других становилось горько. Их инвалидность – это часть экономического планирования.

– И какова твоя роль? – спросил он медленно. – Хочешь разрушить нынешний уклад?

– Для начала хочу выжить, – отрезала Бланш. – За мной идет охота. Они догадываются, что я не разбилась на шаттле.

– А потом?

Они уставились друг на друга с еле уловимым напряжением. Было еще что-то, о чем Бланш недоговаривала.

– Мне нужно понять, где искать союзников. Одна я не смогу их обличить. Я думала, что они в башне… на нижних… но нашла только одно несчастье, – с отчетливой досадой вырвалось у нее. – Это жалкие страдальцы, которые убьют за лишний кусок. Они абсолютно не организованны, разобщены и готовы примкнуть к любому, кто предложит им куш. У меня для них ничего нет.

– У тебя есть правда, – возразил он.

– Правда здесь уже давно ничего не стоит. Если бы в шахматах можно было играть без правил, то я была бы последней пешкой, после того как короля сожрали и вокруг остались одни враги. Я ума не приложу, что дедушка от меня хотел. Хочу верить, что у него был план и он запустит его в самый неожиданный момент. Тогда и я пойму, куда идти.

Все-таки она пыталась влезть в расстановку сил на Вавилоне. Из желания мести, отчаяния… или амбиций. От Миккеля не укрылось, что Бланш хочет что-то доказать. Но эпичного восстания на башне действительно ожидать не стоило. «Фау» будет легче убить своих жителей в случае бунта, используя дронов. К тому же нечто похожее они и сделали недавно, использовав газ. Пока «Фау» и «Имморталы» контролировали операционную систему Вавилона, спутник и Омикрон, Бланш следовало бы молчать в тряпочку.

– Тогда тебе надо искать помощи у тех, кто снаружи. Хоть у того же Синиши.

Взгляд Бланш подернулся плохо скрываемым сопротивлением. Эта мысль уже посещала, но радости от такого вывода было мало. Синиша на своих интересах. Судя по его последней выходке, договориться с ним будет сложно.