Последняя битва

Время вспять не повернуть. Как и не остановить мои мысли, несущие меня в потоки множества параллельных миров, где мой отец не лежит сейчас под чудовищем, желающим разорвать ему глотку; где Тесса не изменяет своему призванию и продолжает карьеру ученого; где доктор Август Кейн объединяется с жителями Желявы, чтобы поделиться с ними своим открытием; где идеальная вирусная особь так и не получает свое физическое воплощение, а остается лишь в теории.

Мой мир жесток и всегда был таковым. Я родился посреди хаоса, меня вырезали из умирающей женщины, растерзанной монстром, меня взрастили посреди отчаяния подземного мира, меня даже убили в этом мире. А потом я воскрес из пепла, как Феникс – умирает и рождается в огне. Я воскрес обновленным, у меня открылись глаза на мир, я увидел его уродство и увидел его нужду. Мир призывал меня убить его. Мир стал измученным, выпотрошенным человеческой деятельностью и жаждал переродится в огне также, как и я.

И я дал ему это.

Я продолжал наблюдать за приближением смерти моего отца, но почему-то его отчаянный вопль, его слезы горечи и сожаления больше не дергали струны в моем сердце. Я слышал лишь вой выстраданного мира и шел на него.

27 февраля 2071 года. 17:40

Бриджит

Мы подбежали ко взорванному Стражу и откапывали Фунчозу из завалов. Калеб работал быстро своей бионической рукой не боящейся ни огня, ни острых как лезвие краев, пусть и потерял где-то ее кисть. Вьетнам уже стаскивала остатки композитного стекла, вытаскивая Фунчозу наружу, Зелибоба и Перчинка разгребали завал из металлических частей тела.

– Два латте с карамельной посыпкой и ананасовый пончик, пожалуйста!

– Фунчоза, очнись!

Вьетнам побила парня по щекам, постепенно он стал приходить в себя.

– Цел? Жив? – спросил Калеб.

– Я тебя так люблю, малыш! – ответил Фунчоза.

– Не на голову, но в общем цел, – вынесла вердикт Вьетнам.

В противоположном углу Антенна откапывал второго подбитого Стража. Его звали Амир и, кажется, это был главнокомандующий войск. Одному богу известно, как Фунчоза вечно встревает во все главные развязки историй. Почему бы не оказаться, хрен пойми как, в Страже? Почему бы не завязать знакомства с командиром базы? Почему бы не подорваться ракетой?!

Сопля с Вольтом прикрывали наши зады от кровожадных монстров, пока мы делали разметку нового плана. Нас в живых осталось немного. Я уже не заглядывала во вкладку жизнедеятельности Падальщиков, планшет вообще стал бесполезным, а плексиглас перед глазами разорвало еще полчаса назад, когда Стражи испепелили наш Леопард, который помог Падальщикам прорваться за линию обороны.

– Тесса загнала Триггера! – крикнула Сопля.

Я посмотрела в восточную часть ангара: Тесса с кучей своих кровожадных миньонов сидела на экзоскелете, в котором спрятался Триггер и колотила ножом по стеклу.

– Каков план?

– Рассредоточимся и подкрадемся поближе. Надо перехватить обоих! – крикнул Калеб.

Просто гений! Перехватить, мазафака! Одного защищает Корвин с пулеметами на плечах, вторую – армия зараженных. Перехватить. Да как два пальца вообще!

– Мы зайдем слева, – услышала я голос Амира в наушнике.

Арси добавила его в систему Фелин и тем самым обнажила ему все наше нутро. Мы стали едины с собственными убийцами. Ну просто извращенная оргия какая-то этим днем! То мы на стороне зараженных, но теперь присоединились к Нойштадту, что дальше? Присоединимся к Тесс и посеем апокалипсис на всей планете?

Мы разбежались по сторонам, пробираясь к махачу между гигантским экзоскелетом и кровожадной Тесс. Вокруг продолжалась твориться бойня: зараженные шныряли то тут, то там, взмахивали когтями, набрасывались на до сих пор чудом оставшихся в живых солдат. Ну а мы же, пользуясь всеобщей суматохой, медленно пробирались к эпицентру битвы.

Тесса продолжала колотить ножом по стеклу. С каждым ударом паутинка трещин расползалась по крышке кабины все дальше. Размеренные мощные удары один за другим, как шаги смерти, ровно отстукивали последние минуты жизни Триггера. Зараженные продолжали группами атаковать агрегаты экзоскелета: вот уже они оторвали наплечные пушки, вот взялись за пулеметы, установленные вместо кистей рук. Внутри кабины голограммы на стекле мигали красным и гасли одна за другой, обозначая отказ систем. Отключились турбины наддува, кабина потеряла герметичность, отказала система вентиляции, Триггер медленно поджаривался, крупные капли пота проступили на лице, но в глазах по-прежнему горела отвага.

Мы с Калебом и Соплей взобрались на бронетранспортер и взяли обоих в прицел, готовые нажать на спуск.