Последняя битва

Пытавшаяся ударить копьем лежавшего на земле Примуса Табу оказалась в окружении золотошлемников. У нее, изголодавшейся за время осады, практически не оставалось сил. Лежавший на земле Примус ловко увернулся от копья, затем вытянул вперед свой ятаган. Табу попятилась назад, этой секунды Примусу хватило, чтобы вскочить на ноги и приготовиться нанести смертельный удар. Но в этот момент на месте Табу возник Волк. Он взмахнул своим белым мечом, заставив золотошлемников разлететься в стороны. Волшебный клинок просвистел в миллиметрах от шеи Примуса, и это заставило лорда-пантеру отскочить назад.

И снова вспыхнул бой. Красные плащи набросились на золотошлемников, второй лорд-обезьяна яростно, без разбора, рубил всех, попадавшихся ему под руку людей. Стоявший рядом с Примусом Буйвол принялся топтать стурмландцев, но очень скоро наткнулся головой на широкую грудь Микотая и проколол ее своими рогами. Белый Волк взревел, отпихнул Буйвола и повалил его на землю. С неба опустился эскадрон Грифов, лорды-птицы принялись разрывать всех подряд когтями, сносить головы, заставляя и гвардейцев Льва, и стурмландцев испуганно приседать и прижиматься к земле. Свое союзничество с Пантерами Грифы подтвердили своими действиями, они набросились на Ястребов, и один из Грифов напал на Шах, поднял ее в воздух, держа когтистой лапой за горло.

Это событие не осталось незамеченным. Граф Вега высоко подпрыгнул, ухватил Грифа за свободную лапу, и все втроем они повалились вниз, в гущу дерущихся. Акула и Гриф сцепились друг с другом.

Дрю и Примус обменивались ударами, махали мечами, щелкали зубами, не обращая внимания на случайные тычки в спину, которые они получали от сражавшихся рядом с ними Фурий и золотошлемников. Внезапно Пантера сумел повалить Волка на землю, начал кусать его за лицо. Дрю ударил Пантеру снизу ногами. Соперники выронили мечи, сражались теперь когтями, но не следует забывать о том, что у Дрю целой была лишь одна рука. Вскоре серая шерсть на груди Волка окрасилась кровью, казалось, что Пантера одерживает верх, но тут Дрю удалось ударить Примуса в лицо металлическим колпачком, надетым на обрубок левой руки. Пантера откинулся назад, Дрю вдогонку разодрал живот Примуса когтями здоровой руки, но, когда лорд-кот, перевернувшись, снова ринулся вперед, в руке у него уже был подхваченный с земли Мунбренд.

Сверкнула белым огнем заколдованная сталь, лицо Примуса исказила чудовищная злобная ухмылка, а затем на него упала густая тень. Но не ночь была тому причиной – эту густую тень отбрасывала громадная, появившаяся за спиной Пантеры фигура. Примус обернулся, чтобы увидеть того, кто же отбрасывает такую тень. Мелькнул тяжелый каменный молот, расплющил грудь Пантеры, высоко подбросил тело Примуса в воздух. Выронив Мунбренд, безжизненно мотая, словно кукла, руками и ногами, лорда-пантера отлетел далеко в сторону и с глухим стуком свалился где-то у подножия черных скал.

Дрю поднял взгляд на державшего в руке свой молот лорда-мамонта.

Серая шкура Бегемота была покрыта шрамами, усеяна воткнувшимися в нее стрелами, края больших обвисших ушей разорваны в клочья. Бегемот неожиданно мотнул головой, поддел своими бивнями сразу целый десяток солдат в золотых шлемах и отправил их в путешествие по воздуху, в гости к Примусу. Затем он посмотрел на Дрю.

– А говорили, что ты уже не придешь, – сказал он, и от звука низкого, теплого голоса Бегемота у Дрю вдруг сладко сжалось сердце.

– Они ошибались, – с трудом сдерживая слезы радости, ответил Дрю.

Глава 7 Разоренный дом

Гретхен сидела на крыльце Хеджмур Хауса и рыдала. В руках у нее был небольшой отросток, отломившийся от оленьего рога. У ног Гретхен торчал воткнутый в землю короткий меч. Оставив внутри дома приведенных сюда болотников, она отправилась на поиски тех, кто, возможно, уцелел после визита короля Лукаса, хотя заранее знала, что это будет пустой тратой времени. А еще Гретхен знала, что, пока дом остается таким, как сейчас, она не сможет вновь переступить его порог. Ее дом был разрушен, осквернен, в нем не осталось ни одного уголка, не испоганенного Лукасом и его Дикими Волками. Залы и коридоры некогда величественного особняка были усыпаны теперь гниющими обглоданными человеческими останками, идущий от них тяжелый сладковатый трупный запах пропитал в доме каждый угол, каждую комнату, каждую оставшуюся не сорванной занавеску. Все связанные с этим домом воспоминания Гретхен о ее детстве и покойных родителях были замараны, изгажены грязными следами, оставленными Лукасом и его дикарями. Король покуролесил здесь и уехал, бросив Хеджмур Холл разоренным, совершенно не похожим на самого себя.