Последняя бригада

—   Слушай, старина, не знаю, как тебя и благодарить за сегодняшний вечер. Надеюсь, я тебя не очень стеснил?

—   Вовсе нет. Как Элен, в порядке?

—   Почти в порядке. А как ты, доволен?

—   Очень доволен, — ответил Шарль-Арман.

4

В следующий вторник, когда немецкие войска докатились до Эсны и Соммы, бригада Сен-Тьерри, у которой были назначены маневры с бригадой Фуа, построила мотоциклы и мотоциклеты у обочины дороги. Курсанты окружили лейтенанта, который принялся излагать суть маневра.

— После неудачного сражения на севере от Луары наш отряд отступил в южном направлении при поддержке кавалерийской дивизии, расположенной фронтом от Жена до Монсоро.

Во время боя имеются только три возможности: наступать, остановиться или отступать. Эта фраза фигурировала в предисловии к каждому третьему руководству, напечатанному для Школы.

Курсанты, да и сам лейтенант, улыбались, поскольку вот уже лет двадцать, если не сорок, как все подсмеивались над этим злосчастным сражением, которое вечно разворачивалось на рассвете в тумане. Карандаши вывели в блокнотах аббревиатуру РСЛ, что означало «разбиты к северу от Луары».

— Противник активизировался и с использованием подручных средств осуществил частичную переброску через реку, — продолжал лейтенант.

— Первый взвод первого мотоэскадрона получает задание развернуть опорный пункт возле замка Шеневе, к северо-востоку от Трамблады.

В этот момент речь лейтенанта прервало шумное появление бригады Фуа, которая с трудом вползла на позицию на скорости восемнадцать километров в час. На большее старые бронемашины, оставшиеся, по слухам, еще со времен Первой мировой войны, были не способны. Позади на второй скорости тащились несколько мотоциклистов с высокими линейными флажками. Бригада походила на длинную зеленую гусеницу, плевавшуюся маслом и смазкой. Все приветственно замахали неприятелю, и лейтенант Фуа, ехавший позади на старом автомобиле «рено торпедо» военного образца, приветливо поднял свое удостоверение, поступая в распоряжение лейтенанта Сен-Тьерри.

—   Оставишь мне ремонтный комплект? — крикнул Сен-Тьерри.

—   Если хочешь, — ответил Фуа.

Грузовичок с необходимым для ремонта оборудованием остановился на обочине, а бригада проследовала дальше.

Сен-Тьерри посмотрел на часы и закончил инструктаж:

— Наша боевая задача — справиться без отступления. Приступаем к выполнению. Командир взвода…

Он обвел глазами курсантов, и наступила полная тишина. Каждый из них надеялся получить эту эфемерную власть, и каждый был уверен, что вот сегодня-то он обязательно себя проявит и заработает благодарность по службе, чего до сих пор никому из них не удавалось. Кроме того, на кону была честь бригады. Коллеве преданно смотрел лейтенанту в глаза, словно говоря, что готов справиться с заданием. Бруар, наоборот, скромно отвел взгляд. Даже Гийаде на что-то надеялся.

— А ну-ка, Дерош! — сказал Сен-Тьерри. — Я вас еще не видел в деле. Принимайте командование.

Все лица с завистью повернулись к Бобби. А тот переживал самый приятный момент власти — момент распределения обязанностей, словно это были привилегии или льготы.

—   Командиры групп: Ламбрей и Монсиньяк, — назвал он.

—   Связным! Бобби, назначь меня связным! — громким шепотом просили за его спиной Лервье, Бебе и кто-то еще.

Связной, тем более связной на мотоцикле, — лицо избранное. Им практически нечего было делать, ибо реальной связи не существовало. Они сопровождали командиров взводов и изредка посылали приветы однокашникам, изнывавшим от скуки за изгородью. Если же лейтенант спрашивал: «Чем вы заняты?» — в ответ звучало: «Иду с донесением».

—   Связным будет Лервье-Марэ, — произнес Бобби.

—   Как всегда, — прошипел Коллеве на ухо Бруару. — В тот день, когда я буду командовать взводом, этот Лервье, дай бог, только научится держать в руках автомат.

Бобби продолжал раздавать задания, быстро поняв суть маневра.

Затем всем раздали холостые патроны, и бригада в боевом порядке стала выдвигаться на позиции. Несколько минут спустя ту же процедуру прошла бригада Фуа, которая получила противоположную ориентировку: «Наш отряд наступает в южном направлении».

Все снова поприветствовали противника, а инструкторы помахали друг другу рукой.

— Оставь мне ремонтный комплект! — крикнул лейтенант Фуа.

В глубине парка, в конце песчаной дорожки, появился белый, затейливо украшенный фасад замка Шеневе. Впереди путь перерезала аллея тополей, посаженных вдоль ручья у коровника. Вдалеке, между деревьями, виднелись остроконечные крыши усадьбы Тресль. Внизу, на лугах, паслись быки. Кругом были безмятежные зеленые просторы, в долине еще клубился утренний туман.

Опорный пункт организовали моментально. Сваленные поперек дороги ветки изображали баррикады, возле них кто-то разложил кирпичи, то есть мины. Условное противотанковое орудие было обозначено желтым флажком, который держал Контрежа. Отчеты, длинные, как положено у французов, системы огня, инструкции по стрельбе — весь ворох бумаг об учебных сражениях, достигнув инструктора, неизменно подвергался критике.