Последняя девушка

Но ее молитвы остались без ответа. Вопли все продолжались, пока Зоуи не осознала, что скоро сойдет с ума. И этого было никак не избежать, даже если бы они на секунду умолкли, ведь ей никогда больше не удалось бы забыть этот крик.

А спустя какое-то время голос Лили вдруг утих. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь раскатами ее собственных рыданий.

* * *

Наконец Зоуи уснула. Казалось, что от нее осталась лишь оболочка вины, лишенная какого-либо стремления двигаться. Она уже вернулась на порог, но верхняя часть ее тела, которая не поместилась на гладком квадрате, лежала на бугристом полу и изнывала от боли. Сознание то возвращалось, то снова покидало Зоуи. Звуков в карцере больше не было. Порой она ловила себя на том, что даже не знает, открыты ее глаза или нет.

Часом или, может, годом позже раздался какой-то треск, и что-то упало на пол в нескольких сантиметрах от нее. Зоуи резко села, и к ее онемевшим рукам, обездвиженным столь долгое время, начала возвращаться кровь. Она поморщилась от покалывания и дождалась, когда вернется чувствительность. Что-то упало с потолка – в этом Зоуи не сомневалась. И, судя по звуку, это было довольно маленьким.

Она вытянулась, понимая, что сейчас ее колени едва смогут вытерпеть на бугорках и секунду. Теперь они стали одним пульсирующим месивом из ушибленной кожи, хрящей и костей. Зоуи протянула руку и ощупала пол, превозмогая страх наткнуться на нечто ужасное. Но вместо этого ее пальцы задели что-то прохладное и цилиндрическое. Зоуи слегка подтолкнула это и прислушалась к звяканью стали и всплеску какой-то жидкости. Она подняла предмет с пола и вернулась к двери.

Через несколько минут она поняла, что гладкий металлический предмет был чем-то вроде бутылки. Открутив крышку, она поднесла бутылку к носу и понюхала жидкость внутри. У нее был сладковатый запах с оттенком мускуса, как у тех желтых фруктов, что им подавали каждую неделю. Зоуи прижала бутылку к губам, и на секунду у нее мелькнула мысль, что жидкость может быть ядовитой. Хотя зачем им идти на это и засовывать ее в карцер лишь для того, чтобы отравить? Зоуи сделала глоток. Вкус соответствовал запаху, но оказался достаточно соленым. По вязкости жидкость была чем-то средним между водой и соусом.

В несколько больших глотков Зоуи выпила всю порцию и отложила бутылку. Голод, который усиливался последние несколько часов, ослаб теперь до смутного воспоминания. Напиток, обогащенный калориями, поняла вдруг Зоуи. То, что сохранят ее силу и здоровье даже в тот момент, когда они пытают ее. Она должна была отказаться и швырнуть его в дальний конец комнаты. Если бы она не выпила его, а они это увидели, возможно, они выпустили бы ее пораньше. Потому что они наблюдали за ней – Зоуи это чувствовала. И это злило ее больше всего на свете.

– Идите к черту! – прорычала она хрипло. – Отправляйтесь прямо в проклятый ад!

Зоуи швырнула пустую бутылку, чтобы ее крик прозвучал еще более угрожающим. Бутылка звякнула в темноте в дальнем конце карцера, и снова воцарилась тишина.

– Отправляйтесь в ад, – прошептала Зоуи. Но ведь ад был вокруг, разве нет? Она находилась в нем в эту самую секунду.

Зоуи поджала губы и наклонила голову, разминая шею. Она встала и растянула ноги, которые уже едва чувствовала. Ей нужно больше двигаться – она не может вот так просто сидеть на одном месте! Неподвижность уничтожит ее или сведет с ума.

Считая, она присела несколько раз, пока прежняя боль в коленях не дала о себе знать. Вытянув руки, Зоуи коснулась кончиками пальцев наклоненного потолка. И лишь убедившись, что она все еще живая, а не какой-то плод фантазии сумасшедшего сновидения, села опять.

Как долго? Как долго она уже находилась в карцере? Воспоминание о крике Лили снова всплыло в голове, но Зоуи отогнала его прочь. Она не может помочь Лили, не сейчас. Но однажды она ей поможет. Она поможет им всем, когда выберется.

Какова цена жизни?

Выше, чем то, что происходило с ней сейчас. Гораздо выше.

Жгучая злость пронзила Зоуи с ног до головы, и кипучая кровь в ее венах возродила страстное желание отомстить ответственным за ее страдания, уничтожить то, что должно быть стерто в порошок. Восстановить справедливость.

Окрыленная этими мыслями, Зоуи даже не обращала внимания на собственное тело, изнывающее от боли на бугристом полу. Она воображала, как уничтожит стену ОУИ голыми руками. Но вместо расцарапанных о шершавый бетон пальцев Зоуи представляла лишь горстку обломков ненавистного ограждения. Продолжая копать, она не обращала внимания на пули снайперов. Ведь они были ничем в сравнении с семнадцатью ужасными годами, которые она помнила. Процарапывая бетон, словно землю, она наконец проделала дыру, сквозь которую хлынул поток яркого света и воздух, свежий и ароматный, обещающий красоту за пределами разумного. Зоуи обернулась, чтобы улыбнуться остальным девушкам, которые – она это знала – стояли позади, но улыбка ее вдруг растаяла.

Там была лишь темнота. И она приближалась.