Последняя дуэль. Правдивая история преступления, страсти и судебного поединка

В ранние утренние часы, пока Карруж и Ле Гри облачались в доспехи, публика начала прибывать на поле монастыря Сен-Мартен-де-Шан.

Новость о грядущем поединке разлетелась по всей Франции «вплоть до самых удаленных уголков королевства и вызвала такую шумиху, что люди ехали в Париж со всех концов страны», включая Нормандию, где участников поединка и их семьи все хорошо знали, как и женщину, оказавшуюся в центре конфликта.

Поединок выпал не только на рождественскую неделю, но и на день святого мученика Томаса Бекета В этот священный праздник многие лавки в Париже были закрыты, люди пребывали в праздничном настроении. Зрители начали стекаться к ристалищу лишь только забрезжил утренний свет. В конце декабря светает примерно в половине восьмого-восемь, по улице Сен-Мартен потянулся людской поток к главным воротам монастыря. К середине утра на территории монастыря уже собралась многотысячная толпа. Стражники, вооруженные пиками и булавами, рассредоточились вдоль огражденного стеной поля, чтобы удерживать зевак подальше от ограды и от ворот.

Зима 1386–1387 годов на севере Франции выдалась суровой и снежной. Тусклый солнечный свет едва ли согревал, а каменные стены монастыря плохо спасали от сильных порывов пронизывающего ветра, гулявшего по городу. Поэтому зрителям, пришедшим пораньше, чтобы занять лучшие места на поле, пришлось провести много часов на ужасном холоде. Вельможи, священнослужители, а также некоторые городские чиновники и купцы заранее забронировали себе места на трибунах и могли прибыть, когда им удобно. Но большинство зрителей, собравшихся на поле вокруг арены поединка — владельцы лавок и ремесленники, работники, подмастерья, студенты и жены рыбаков, а также нищие и карманные воришки — должны были расталкивать друг друга локтями, с трудом выискивая себе места.

Часы на башне отбивали каждый новый час, и мест на поле становилось все меньше, некоторые в поисках лучшего вида, устраивались на стенах монастыря и на тех немногих деревьях, что росли неподалеку.

Главными зрителями, присутствующими на поединке в тот день, были король Карл VI, его дяди — герцоги Бургундский, Беррийский и Бурбонский. Они прибыли через несколько часов после первых зрителей, но все же раньше полудня, когда по закону участники поединка в полной боевой готовности должны были появиться на поле. Стоило королю и его свите въехать через монастырские ворота на поле, об их прибытии возвестили звуки труб. Огромная толпа с интересом наблюдала, как красочная процессия следует от монастырских ворот к королевской трибуне. Все знали, что скоро начнутся официальные церемонии, предшествовавшие дуэли.

В Средние века практически ни одно массовое мероприятие, будь то свадьба или похороны, коронация или казнь, не обходилось без процессии. За трубачами, возвестившими о прибытии короля, ехал маршал поединка, который выполнял роль мастера церемоний на поле. За ним следовал официальный смотритель за доспехами и оружием. Его сопровождали несколько герольдов, «громогласных глашатаев», которым предстояло делать объявления для публики. Далее шел оруженосец в королевской ливрее. Он нес на подушке обнаженный меч справедливости — длинный, сверкающий, серебряный клинок с рукояткой, усыпанной бриллиантами, символизировавший власть короля на поле поединка. Следующим, верхом на лошади, укрытой попоной королевской расцветки, ехал сам юный король Карл VI собственной персоной. Его сопровождали четверо рыцарей, выступавших в качестве официальных свидетелей на поединке. Замыкали процессию дяди короля и другие высокопоставленные вельможи. Короля и его свиту охраняли стражники с пиками, часть из которых ехала верхом, а часть следовала пешком.

Король не просто был самым высокопоставленным зрителем на поединке, но по закону еще и председательствовал на нем как судья. Парижский парламент выдал разрешение на проведение поединка от имени короля, и Карл — помазанник Божий, действовал от имени высшего Государя и Судьи, который скоро должен был вынести свой вердикт в данном деле.

Карл, приказавший отложить проведение поединка на целый месяц, чтобы успеть вернуться из Фландрии и самому на нем присутствовать, также настоял на том, чтобы до его прибытия на поле ничего не начинали. Как только король поднялся на трибуну и занял место на мягком троне, обитом синим бархатом с золотыми лилиями, официально начались церемонии, предшествующие поединку.

Жан де Карруж, апеллянт, появился на поле первым. Он ехал верхом во главе собственной пышной процессии из поручителей и родственников. Оруженосцы и слуги шли рядом и несли необходимые для боя принадлежности. Согласно правилам, Карруж выехал на поле на обычной лошади «с открытым забралом шлема, мечом и кинжалом на поясе, в полной боевой готовности».

Один из пажей вел под уздцы боевого коня, оседланного и экипированного для боя, а другие слуги несли рыцарский щит и копье.