Последняя дуэль. Правдивая история преступления, страсти и судебного поединка

К этому времени стражники освободили Маргариту, и она ждала мужа уже внизу у эшафота. Рыцарь «подошел и обнял ее». Так супруги стояли, обнявшись, на глазах у изумленной публики: он в грязных доспехах, она в длинном черном платье. Перед дуэлью они подарили поцелуй друг другу, возможно, в последний раз. Но теперь ими владели совсем другие чувства. Бог услышал их молитвы, долгие испытания закончились, и они были свободны.

Вскоре к Жану и Маргарите присоединились их ликующие родственники и друзья, и супруги-победители «отправились в собор Нотр-Дам совершить благодарственные подношения, прежде чем вернуться в свой дом» в городе. Так же, как и утром по пути на дуэль, супруги покинули поле целой процессией. Но теперь это было триумфальное шествие.

Этикет требовал, чтобы победитель покнул поле «верхом и в доспехах», демонстрируя публике оружие, которым он убил врага. Жан де Карруж победоносно выехал из монастыря верхом на той же лошади, на которой приехал на дуэль утром. Высоко над собой он держал меч и окровавленный кинжал, который он вонзил в горло Жаку Ле Гри.

Покинув территорию монастыря, процессия свернула на улицу Сен-Мартен и проехала примерно милю или чуть больше на юг, к реке и острову Сите. На протяжении всего пути по каменным мостовым супруги и их свита притягивали любопытные и восхищенные взгляды зрителей, стекавшихся из монастыря обратно в город. Парижане, не попавшие на дуэль, тоже вышли на улицы посмотреть на проезжавших мимо победителей. Дуэль закончилась, но представление еще продолжалось.

Собор Нотр-Дам располагался на другом конце острова от Дворца правосудия, где летом проходило расследование и состоялся вызов на дуэль. Строительство собора завершилось сто лет назад, в 1285 году, и когда Жан и Маргарита отправились в него, чтобы поблагодарить Господа за свое освобождение, две великолепные башни здания угрожающе нависали над площадью, на которой молились монахи, торговали вразнос купцы, просили милостыню нищие, предлагали себя проститутки, палачи четвертовали изменников и сжигали на кострах еретиков.

Предположительно, здесь же, во времена правления Карла V, произошла известная дуэль между человеком и собакой. А теперь, в предвечерние часы, в день святого мученика Томаса Бекета, рыцарь и его жена, пережив долгие и мучительные испытания, шли по этой площади к высоким бронзовым дверям собора, чтобы войти внутрь и помолиться.

Перед высоким алтарем, в сумраке, разгоняемом светом множества свечей огромного храма, среди аромата благовоний они вместе вознесли благодарственные молитвы за трудную победу на поле боя.

Говорят, что в соборе рыцарь не только помолился, но и преподнес кое-что из победных трофеев. По обычаю, победитель судебной дуэли получал доспехи поверженного противника, и в одной из хроник говорится, что Карруж положил на алтарь окровавленные доспехи своего заклятого врага. Так рыцарь признал, что своей победой он обязан Богу и выразил благодарность всевышнему.

А что же поверженный оруженосец? Когда Жан и Маргарита покинули поле монастыря Сен-Мартен и отправились в собор Нотр-Дам, останки Жака Ле Гри ожидало совсем другое место назначения.

Пока семья и друзья супругов Карруж радовались их победе, родственники и друзья Ле Гри пытались осознать весь тот позор, который обрушился на их убитого сородича.

Тело оруженосца было «приказано признать виновным и доставить на виселицу, в соответствии с установленными традициям дуэли». С Ле Гри сняли доспехи, вынесли с поля и «передали палачу Парижа». Палач бросил окровавленный труп в сани, запряженные лошадьми, и повез его за городскую стену на виселицу Монфокон.

Если бы исход дуэли оказался иным, то в руках палача Парижа, грозного мучителя в черном капюшоне, сейчас оказалась бы Маргарита. Женщину бы привязали к столбу посреди огромной стопки дров, и предали огню, после того как священники отпустили ей грехи. Но теперь палач вышел на поле, чтобы провезти по городу безжизненное тело оруженосца, труп преступника, вина которого доказана, человека, которого стыдятся и презирают.

В 1380-х годах, виселица Монфокон все еще находилась на расстоянии 800 метров к северу от Парижа. Сама по себе она напоминала город мертвых.