Последняя Ева

– Да это мне просто расслабиться захотелось, – перехватив ее недоуменный взгляд, объяснила Галочка. – Вот и запьянела в ноль секунд. Ну приятно же покапризничать, слабой себя почувствовать. Все-таки мужики вокруг! А тебе разве нет?

– Да нет, наверное, – улыбнувшись, пожала плечами Ева. – Зачем притворяться?

– А что такого? – не согласилась Галочка. – Почему бы и не притвориться, между прочим? Ты вообще, если тебе интересно мое мнение, слишком Диньке потакаешь во всем, вот он и…

Галочкино мнение было Еве совершенно неинтересно – наоборот, эти слова болезненно отозвались в ее душе. Наверное, Галочка это почувствовала и тут же перевела разговор на другое.

– А ты так и не закуривала ни разу? Прямо-таки образец для подрастающего поколения! Ну не обижайся, Евочка, не обижайся, я же не со зла. Не куришь – и правильно, цвет лица наподольше сохранится. И как ты только не боишься ничего, не понимаю! – неожиданно воскликнула она.

– Чего это – ничего? – удивилась Ева. – Что цвет лица не сохранится?

– А хотя бы… Да вообще – одиночества не боишься, вот чего! – объяснила Галка. – Вроде умная женщина, припожиленная уже, а живешь как младенец или как все равно с Луны свалилась.

– Но что же делать, Галя? – медленно произнесла Ева. – Все равно ведь ничего не сделаешь…

Конечно, она понимала, о чем говорит ее приятельница. Галочка Фомина выглядела лет над десять моложе своих тридцати пяти: она была та самая маленькая собачка, которая до старости щенок. Вся она была маленькая, и черты лица меленькие, и стриглась всегда «под мальчика», поэтому как-то не помнилось, сколько ей лет. Но годы-то шли, хоть пока и не оставляли заметных следов на лице…

– Это смотря с чем не сделаешь ничего, – возразила Галя, затягиваясь поглубже. – Может, мужчину своим и не сделаешь, если он не хочет. Но о себе-то надо позаботиться – в смысле, о будущем своем!

– Надо, – кивнула Ева. – Если бы еще знать, как.

– Да ребенка хотя бы родить, – заявила Галочка. – Как ты так беспечно себя ведешь, не понимаю! Было б тебе восемнадцать, тогда еще ладно: думала бы, что с ребенком, может, замуж не возьмут. Но теперь-то чего ты боишься? Тебе же тридцать три будет? Наоборот, это и лучше еще, по-моему, если ребенок, – словно для себя самой сказала она. – На мужчин умиротворяюще действует. Думают, все, мол, у нее уже есть, можно не беспокоиться. Расслабляются, а там, смотришь, и… В общем, дети в нашем с тобой возрасте интимной жизни не помеха! – заключила она. – И о старости тоже, между прочим, уже пора думать, не все только на маму с папой надеяться. А Денис здоровый, умный, с хорошим характером, от него родить – лучше некуда.

Вообще-то Ева хорошо относилась к Галочке: нравилась ее легкость, и юмор, и неунывающий характер. Но сейчас ей почему-то до того противно было слушать эти рассуждения, что она еле сдерживалась, чтобы не отвернуться. Хотя та, конечно, говорила чистую правду.

– Ну что ты так на меня смотришь? – заметила Галочка. – По-твоему, не права я?

– По-моему, права, – кивнула Ева. – Но все равно… Ребенка заводить как страховой полис на старость… Не могу я так, Галя!

– Ну и дура, – неожиданно сердито сказала Галочка, бросив окурок в пустую майонезную банку. – Не можешь – вот и будешь до старости лет Дениске в рот смотреть, пока ему это совсем не надоест. А сама потом за все свои страдания ни с чем останешься!

Тут Ева кстати вспомнила, что пора снова полить мясо, и отвернулась к духовке. Слушать Галю было тошно, но и возразить ведь нечего… Она потыкала мясо ножом и выключила газ.

Когда Ева подняла глаза, лицо у нее пылало – наверное, от жара духовки.

– Готово мясо, запеклось, – сказала она. – Галь, я, знаешь, пойду. Голова так разболелась почему-то… Ты скажи потом ребятам, что мясо готово.

– Нельзя так жить, Ева, – глядя на нее в упор маленькими черными глазками, вдруг произнесла Галочка. – Какой же это, интересно, мужик такую женщину, как ты, выдержит?

– А какую – такую? – неожиданно для себя спросила Ева. – Можешь хоть ты мне сказать?

Она совсем не собиралась расспрашивать о чем бы то ни было Галочку, она вообще никого не стала бы спрашивать о таких вещах – и вдруг… Но ей так необходимо это было сейчас, так важно – понять!

– Да ты же требуешь от них слишком многого, – пожала плечами Галя. – Хоть и сама не знаешь, чего. Они же совсем не такие, они же простые вообще-то как пять копеек! У них же – если квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов, так он и всегда равен, независимо от эмоций. А кроме этого – одни здоровые инстинкты, больше ничего.

– И вот так они и живут?.. – медленно и глупо спросила Ева.

– Так и живут, – отчеканила Галочка. – И не надо выдумывать, чего не бывает.

«Так они и живут, – в такт своим шагам думала Ева, идя по дорожке к автобусной остановке напротив Денисова дома. – И он так живет. Я просто не нужна ему, и я ведь давно это поняла, зачем же пыталась…»