Последняя фреска

Она сделала несколько шагов, покачнулась, и молодой человек едва успел её подхватить.

– Э нет, – сказал он, – так не пойдёт. Сядьте-ка. Вас шатает, словно дерево на ветру. Может, врача?

Магдалена не любила назойливых людей и приготовилась дать отпор незваному помощнику, но натолкнулась на открытую улыбку юноши. Вся её ледяная чопорность мгновенно улетучилась. Девушка впервые почувствовала себя слабой, нуждающейся в защите.

– Простите, вы не могли бы меня проводить? – произнесла она, удивившись собственной просьбе.

Брови незнакомца удивлённо взлетели, а улыбка стала ещё шире.

– С огромным удовольствием! – отозвался он. – Я только переоденусь, это и пяти минут не займёт!

– Хорошо, я подожду.

– Пять минут! – откликнулся молодой человек и улетучился.

Магда протёрла глаза и вдруг зевнула во весь рот. Смутившись, стала оглядываться по сторонам. Нет, пусто, хоть иззевайся до глубины души. Ну и сон, подумалось ей, прямо фильм ужасов. Но до чего реалистично… Василиск, вот кто это приходил. Да, сам базельский василиск удостоил её визитом. Забавно. Магдалена усмехнулась, но в ту же секунду вновь увидела горящий взгляд. В страхе она вскочила и чуть не угодила в объятия давешнего сотрудника. Он успел сменить униформу на кожаную куртку и вельветовые брюки.

– Оп-ля! – удивился он. – А вы молодцом! Ну что, пошли?

– Идём, – ответила Магда.

Но перед выходом всё-таки задержалась и ещё раз посмотрела туда, где обитала пляшущая Смерть и откуда явился обжигающий взгляд.

Ничего.

Девушка вышла на улицу, кивнув молодому человеку, который предусмотрительно придерживал старинную дверь.

Глава четвёртая, где рассказывается о тайном совещании высоких особ

– Дорогу его преосвященству епископу базельскому! – надрывался глашатай. – Дорогу!

Носильщики гордо несли портшез епископа. Праздношатающиеся сдирали шапки, прижимались к стенам домов. Четверо гвардейцев прокладывали путь, немилосердно колотя зазевавшихся эфесами мечей. Ещё двое замыкали процессию. Главы гильдий, мастера цехов и дворяне приветствовали главу епископата степенными поклонами. Фон Веннинген выглядывал из окна и благословлял народ слабыми движениями пальцев. Лаяли собаки, прыгали вокруг кортежа любопытные мальчишки.

Стуча по мостовой деревянными подошвами, слуги вынесли высокочтимую ношу на Рыночную площадь и поставили у входа в ратушу. Один гвардеец, молодой, но с манерами командира, отворил дверцу. Стражники у ворот сделали аркебузами на караул, когда фон Веннинген ступил на булыжник перед «гнездом ремесленников». Презрительная кличка, данная его преосвященством городскому совету, в точности соответствовала отношению епископа к цехам и гильдиям. Разумеется, вслух он никогда не позволял себе подобных высказываний, но мнение главы епископата советники знали хорошо. Впрочем, стражники не задумывались над тонкостями политики. Сегодня фон Веннингена ждали, поэтому, когда ворота распахнулись, никто не шевельнулся. Его преосвященство вошёл, сопровождаемый четырьмя гвардейцами и глашатаем, а двое остались охранять портшез. Едва за визитёрами закрылась тяжёлая дверь, аркебузиры опустили оружие и покосились на мечников епископа. Те ответили неприязненными взглядами. Несколько минут царила тишина. Потом охранник сплюнул на мостовую и задумчиво растёр плевок прикладом.

– Хозяин-то ваш никак дело затеял? – спросил стражник, любуясь на произведение плевочного искусства.

Оба мечника, не сговариваясь, пожали плечами.

– Затеял, стало быть, – констатировал аркебузир. – Нечасто он балует нас визитами. А тут, нате – явился.

– Тебе-то что? – угрюмо осведомился смуглый меченосец. – Гульдены свои получаешь исправно. Или отцы города впрямь готовы жалованье прикарманить?

– Кто тебе такую чушь сказал? – прищурился стражник. – Наслушался базарной болтовни? Гильдии своих не обманывают. Царствие небесное не обещают, но каждый месяц в кошельке прибавляется один золотой.

Гвардееец хмыкнул в ответ:

– Зато его преосвященство грехи отпускает и от гильдий защищает. Начистишь рыло какому-нибудь горшечнику, тот бежит в цех жаловаться, да с его преосвященством не поспоришь. Его власть посильнее вашей, он самим папой утверждён.

– А платит серебром, – не унимался аркебузир.

– Ну и что? Кормит-то бесплатно! И в казарме всегда порядок, не то что у вас, охламонов… Ах ты, сатана, пошёл отсюда!

Смуглый гвардеец наподдал мальчишке, сунувшему нос в окно портшеза. Тот обиженно взвыл и умчался, сверкая босыми пятками.

– Нет, брат, – продолжил меченосец, – его преосвященство нам, что отец родной. И начальников хороших ставит. Вот наш новый капитан, Гуго… Ну, ты его только что видел…

– Это молоденький-то? – хохотнул аркебузир.

– Сам ты молоденький! Одного Гуго Шлегеля на семерых, как ты, хватит! Он в Англии воевал, ну, там, где красные цветы с белыми до сих пор дерутся. Ранили, поэтому домой вернулся. А его преосвященство капитана Шлегеля начальником над нами поставил, во как!