Последняя глава (Книга 1)

Сидя между Халлорсеном и молодым Тасборо, Динни сбоку видела во главе стола тетю Эм и лорда Саксендена, а справа от него - Джин Тасборо. "Она была тигрица, но, боги, как прекрасна!" Ее бронзовая кожа, овальное лицо и необыкновенные глаза пленяли Динни. Кажется, они пленяли и лорда Саксендена, - лицо его было и краснее и приветливее, чем обычно, и он уделял Джин столько внимания, что леди Монт оказалась целиком предоставленной косноязычному Уилфриду Бентуорту. "Помещик" хоть и был куда более благородного происхождения, чем Саксенден, - такого благородного, что даже не нуждался в титуле, - согласно табели о рангах, все же сидел по левую руку хозяйки дома. Рядом с ним Флер занимала разговором Халлорсена, так что Динни очутилась под обстрелом молодого Тасборо. Он говорил без всякого стеснения, искренне, как человек, не избалованный женским обществом, и отнюдь не скрывал того, что Динни мысленно называла "явным преклонением перед ее чарами"; и все же раза два она впадала, как он подметил, в "мечтательное забытье"; откинув голову, не шевелясь, она разглядывала его сестру.

- Ага! - сказал он. - Она вам нравится?

- Просто прелесть!

- Если я ей это скажу, она и глазом не моргнет. Самое прозаическое существо на свете. Кажется, она совсем покорила своего соседа. Кто это?

- Лорд Саксенден.

- Да ну! А кто этот чистопородный англичанин в конце стола, с нашей стороны?

- Уилфрид Бентуорт, у нас его зовут "Помещиком".

- А рядом с вами - тот, что говорит с миссис Монт?

- Профессор Халлорсен из Америки.

- Красивый парень.

- Да, говорят, - сухо сказала Динни.

- А вы не согласны?

- Мужчине неприлично быть красивым.

- Рад, что вы так считаете.

- Почему?

- Значит, и некрасивые могут на что-то надеяться.

- Вот как? Вы всегда напрашиваетесь на комплименты?

- Знаете, я ужасно рад, что мы наконец познакомились.

- Наконец? Еще сегодня утром вы не знали, что я существую.

- Да. Но это не мешает вам быть моим идеалом.

- Боже мой! Это у вас на флоте так полагается?

- На флоте нас прежде всего учат не зевать.

- Мистер Тасборо...

- Алан.

- Я начинаю верить в "девушку в каждом порту".

- У меня, - серьезно сказал молодой Тасборо, - нет ни одной. И вы первая, кого мне хотелось бы назвать своей девушкой.

- Да ну? А может, даже - ну и ну!

- Факт! Видите ли, служба на флоте - штука нелегкая. Когда видишь то, что тебе нужно, лови момент. Возможностей не. так уж много.

Динни рассмеялась.

- Сколько вам лет?

- Двадцать восемь.

- Значит, вы не участвовали в бою у Зеебрюгге?

- Участвовал.

- Тогда понятно. Вы привыкли брать на абордаж,

- И идти за это ко дну.

Она ласково на него взглянула.

- Теперь я поговорю со своим врагом.

- Это ваш враг? Хотите, я им займусь?

- Его гибель не принесет мне пользы, если он прежде не сделает того, что мне надо.

- Жаль; на вид он опасен.

- Вас давно уже подкарауливает миссис Маскем, - шепнула Динни и повернулась к Халлорсену.

Тот произнес с полупоклоном: "Мисс Черрел!.." - словно она свалилась с луны.

- Говорят, профессор, вы замечательный стрелок.

- Ну, знаете, я не привык, как вы тут, чтобы птица сама просилась в ягдташ. Может, в конце концов и привыкну. Но пока все для меня здесь так ново.

- И жизнь вам улыбается?

- Еще бы! Быть с вами в одном доме - большая честь для меня, мисс Черрел.

"Артиллерия бьет справа, артиллерия бьет слева", - подумала Динни.

- А вы уже придумали, - спросила она вдруг, - как вам загладить свою вину перед моим братом?

Халлорсен понизил голос.

- Я глубоко уважаю вас, мисс Черрел, и сделаю все, что вы захотите. Если угодно, я напечатаю в ваших газетах опровержение и откажусь от всего, что написал о нем в книге.

- А что вы потребуете взамен?

- Разумеется, ничего, кроме вашего расположения.

- Брат передал мне свой дневник для опубликования.

- Если это для вас лучше - публикуйте.

- Наверно, оба вы никогда и не пытались понять друг друга.

- Пожалуй, нет.

- А ведь вас там было только четверо белых. Можно спросить, что именно раздражало вас в моем брате?

- Если я скажу, вы на меня рассердитесь.

- Нет, я умею быть справедливой.

- Что ж, прежде всего я убедился, что у него обо всем есть предвзятое мнение и он отнюдь не собирается его менять. Вот мы попали в страну, которой совсем не знаем, живем среди индейцев и других малоцивилизованных людей, а капитан Черрел хочет, чтобы все было как в Англии, по всем правилам, и чтобы правила эти соблюдались. Я думаю, если" бы ему позволили, он надевал бы к ужину фрак.

- Но помилуйте, - сказала, немного растерявшись, Динни, - мы, англичане, убедились на опыте, что строжайшее соблюдение правил - наша главная опора. Мы добились своего в самых диких и забытых богом местах только потому, что везде оставались англичанами. Читая дневник брата, я, наоборот, думала: беда его в том, что ему не хватило твердости и выдержки.