Последняя гостья

— Невозможно, — она покачала головой.

Отступив на шаг, я поняла, что она имела в виду. Единственное, что я могла разглядеть через окно в ночи, — я сама.

А когда я всматривалась в те же окна теперь, мне казалось, что ее тень оттуда наблюдает за мной.

В ванной, прилегающей к ее спальне, по-прежнему было полно всяких средств, шампуней, кондиционеров. Щетка для волос. Тюбик зубной пасты. Ряд стеклянных флаконов — скорее для украшения, чем для дела.

Ее письменный стол, значительно изменившийся за последние два года, был задвинут в нишу, где раньше находилась зона отдыха. Прошлым летом она начала работать удаленно на полную ставку, и теперь стол имел ухоженный вид и был снабжен розетками для подключения ноутбука и принтера. Именно здесь я когда-то оставила записку для нее — вместе с коробкой ее любимой помадки, которую добыла после часа езды по побережью. Извинение и примирительный дар.

В начале прошлого лета Сэди была, строго говоря, моим начальством. Или по крайней мере человеком, перед которым я отчитывалась. Еще до того, как Грант решил, что со всей логистикой, относящейся к недвижимости в Литтлпорте, я справлюсь сама, и поручил дочери другую задачу.

В данный момент ее письменный стол был совершенно пуст. Ничего лишнего на нем я не увидела.

Последней комнатой, в которую я решила заглянуть, был кабинет — ранее принадлежавший Гранту, а теперь Паркеру. Если не считать прачечной и ванной — единственная наверху комната с окном, выходящим во двор перед домом. Окно здесь прикрывали жалюзи, чтобы не бликовал экран компьютера, который и теперь стоял на письменном столе и светил красным огоньком.

Я заметила, что Паркер мало-помалу меняет кабинет под себя — все здесь выглядело чуть иначе, чем запомнилось мне. Юниор сраный, называла его Сэди. Письменный стол остался прежним и стоял на красном ковре с узором, но порядок вещей на столе изменился. Желтый блокнот сбоку от ноутбука, единственная ручка, небрежно нацарапанный список, половина пунктов вычеркнута. Грант держал все необходимое в ящиках, всякий раз перед уходом методично и неизменно освобождая стол как в буквальном, так и в переносном смысле.

Кожаный портфель Паркера был задвинут под стол. Я заглянула внутрь, но увидела лишь несколько папок с бумагами, над которыми он, должно быть, работал. Экран ноутбука был черным, но сразу становилось ясно, что Паркер убегал в спешке, наверное, потеряв счет времени. Я осторожно выдвинула ящики письменного стола, но они были в основном пусты, если не считать мелочей, скорее всего, завалявшихся в них с прошлого лета: стопки свежих блокнотов и коробки с ручками.

Самый нижний ящик справа оказался запертым, но относился он к тем, в которых обычно хранят папки, — я не рассчитывала, что в нем спрячут коробку с вещами Сэди. И все же я открыла верхний ящик — проверить, нет ли там ключа, и обнаружила один в кучке флешек с логотипом «Недвижимости Ломана»; эти флешки раздавали клиентам в подарок вместо брелоков. Как вещицу, которую с большей вероятностью будут использовать и ценить.

Но этот ключ оказался слишком большим для замка в ящике стола. И слишком маленьким для замка в двери дома.

Я сидела в кресле Паркера и оглядывала комнату. Стенной шкаф располагался у окна, в самом углу. Раньше я никогда не уделяла ему внимания, у меня не было причин подолгу задерживаться в этой комнате, а вот теперь я заметила, что ручка на дверце шкафа — единственная во всем доме, в облике которой отсутствует старомодная обтекаемость. А под самой ручкой, в металлической пластинке на двери, виднелась замочная скважина. Похоже, только здесь во всем доме обеспечивалась приватность.

Ключ подошел идеально, замок открылся.

Открывая дверь, я ожидала увидеть коробку с вещами Сэди. Тайны, достойные того, чтобы их хранить. Подробности, которые стоит скрывать. Но на полках лежали стопки толстых папок с этикетками, напечатанными жирным шрифтом — по одной на каждый объект недвижимости, сдающийся в аренду, с контрактами и чертежами внутри; еще одна папка была помечена словом «Благотворительность» — в нее неизбежно должны были попасть письма, которые я видела внизу; еще одну снабдили этикеткой «Медицина». И ничего принадлежащего Сэди. Только обычные документы, предназначенные для хранения и убранные с глаз долой. А в документах — ничего тайного.

Была еще вероятность, что коробка с вещами Сэди до сих пор стоит в багажнике машины Паркера. Я застала его врасплох, и он передумал доставать ее, оставил надежно запертой за дверями гаража.

Убирая папки обратно в шкаф, я услышала хруст гравия под шинами. Круто обернувшись, я заметила, как солнце отразилось от металла, и блик скользнул между пластинками жалюзи. Я подошла поближе. Темная машина направлялась по дорожке к гаражу, вторая следовала за ней, но остановилась, не доезжая до гаража. Кто-то вышел из машины с водительской стороны. Каштановые волосы ниже плеч, бежевый тонкий свитер. Красные очки. Эрика.