Последняя граница

Агент Майлс почти не спал в эту ночь. Много часов провел он у себя в конторе, глядя на жужжавших вокруг лампы мух и москитов и все вновь и вновь задавая себе вопрос: было ли его решение самым правильным и лучшим?

Но полковник Мизнер был человеком действия: через несколько минут после того, как он получил телеграмму, эскадрон «А» уже седлал лошадей, и спустя полчаса капитан Уинт повел его на соединение с отрядом Мюррея.

Мюррей философски отнесся к приказу Мизнера. Он посоветовал Уинту расставить своих людей по всей восточной части гребня.

– Растягивать линию еще будет нерационально. Я выставлю пикеты, хотя едва ли это нужно. Отсюда видны там, внизу, их вигвамы и костры.

– Полковник говорил о необходимости взять деревню сегодня же ночью? – спросил Уинт.

– Это было бы просто безумием. Там полно женщин и детей. Если полковнику хочется резни, пусть сам ее и устраивает. Наши меры – это полицейские меры, а не поголовное избиение. Можем подождать и до утра.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Сентябрь 1878 года ОХОТА НАЧИНАЕТСЯ

Капитан Мюррей провел бессонную ночь. Он уже давно убедился, что если наутро ожидаются боевые действия, то спать он не будет, как бы накануне ни устал. Самый факт, что в это утро может оборваться его жизнь, обострял его мысли и сосредоточивал их на одном. И он завидовал молодежи – Уинту, Фриленду или Стивенсону, так поглощенным самим процессом существования, что смерть была для них непонятна. Они были храбры – не такие, как он. Одного слова «трус» было достаточно, чтобы перед ним встала вся его прошлая жизнь. Все же он иногда задавал себе вопрос: один ли он испытывает страх? Может быть, и другие просто скрывают его, как скрывает он? Он служил в армии двенадцать лет, и его считали отважным человеком и надежным офицером.

Пролежав без сна первые, медленно ползущие часы ночи, Мюррей отказался от попыток уснуть. Встав, он натянул сапоги и набил табаком трубку. Затем зажег спичку и, раскурив трубку, снова лег на свою походную кровать, согнув колени, зацепившись шпорами за одеяло. Но, как и всегда в темноте, трубка не доставила ему удовольствия, так как он не мог следить за дымом.

Кто-то приблизился к палатке и, отогнув полу, вошел.

– Кто тут? – спросил Мюррей.

Это был сержант Келли.

– Я увидел, что вы зажгли спичку, и подумал, что, может быть…

– Мне ничего не нужно! – резко оборвал его Мюррей.

– Слушаю, сэр.

– Подождите, – сказал Мюррей. – Жалею, что был резок. Когда не спится, становишься раздражительным.

– Я и сам не могу заснуть, – невозмутимо сказал Келли. – Я делал обход.

– Все спокойно?

– Как в могиле, – заявил Келли. – В вигвамах горят костры. Но для чего они понадобились им в такую жаркую ночь, право не знаю.

– Для освещения, вероятно.

– Сэр?..

– Нет, ничего, – вздохнул Мюррей.

– Для освещения, сказали вы? Может быть, чтобы осветить их черным душам дорогу в преисподнюю?

– Сержант, – каким-то странным тоном сказал Мюррей, – завтра будет бой. Вы довольны, я думаю?

– Сэр?..

– Я сказал: вы довольны, что завтра будете убивать, не правда ли?

– Никогда не рассматривал бой с этой точки зрения, сэр, – сказал Келли смущенно.

– А с какой же?

– За это хорошо платят. А бывает работа и похуже.

– Ступайте и поспите, сержант, – сказал Мюррей, вздохнув, и, когда солдат ушел, встал с кровати и вышел.

Как и говорил сержант, в неярких отблесках костров все еще вырисовывались силуэты вигвамов. Небо было черное и беззвездное, а нестерпимая духота предвещала дождь в ночь или наутро.

Минуя часовых, Мюррей шел по гребню холма, пока не очутился возле пушки. Артиллеристы лежали под повозкой со снарядами и громко храпели. Мюррей приложил руку к влажному, холодному стволу пушки, а затем, не вытирая, провел ладонью по лицу.

Он ходил взад и вперед, пока не выкурил двух трубок. Изредка тишина ночи нарушалась глухими раскатами грома, следовавшими за белыми вспышками молний. Первые две вспышки были для Мюррея неожиданными, но при третьей он внимательно поглядел на индейскую стоянку: ему показалось на миг, что в середине ее мелькнул одинокий верховой.

Он спросил одного из часовых, но солдат не видел ничего. Мюррей вернулся к себе в палатку. Он сел на край койки, закинув ногу за ногу и играя шпорой. Дождя все не было. Он просидел так, пока в палатку не просочился серый, влажный рассвет.

Тогда он пошел к Уинту и разбудил капитана.

– Проснитесь, уже утро, – хрипло сказал он. – Пора выходить.

Уинт сел, протирая глаза:

– В чем дело? Что за черт, Мюррей, ведь еще темно!

– Уже утро. Вставайте, я хочу сделать обход, и лучше, если бы вы не спали во время моего отсутствия.

– Да ведь все спокойно, – сонно пробормотал Уинт, ощупью отыскивая сапоги.

– Что-то уж слишком спокойно. Я пойду вниз.

– Это безумие! Почему вам не подождать?