Последняя граница. Дрейфующая станция «Зет»

— Наружные крышки осматриваются каждый раз, когда мы приходим на базу, — упорствовал Суонсон. — Их открывают и в том случае, когда мы проводим проверку дифферентовки корабля в доковых условиях. В любом доке сколько угодно ветоши, обрывков тросов, другого мусора, который плавает на поверхности и может запросто заклинить наружную крышку.

— Но горели зеленые лампы.

— Крышка могла быть чуть приоткрыта, и контакты сигнального устройства могли не сработать.

— Чуть приоткрыта! Как вы думаете, почему погиб Миллс? Если вы видели, с какой силой ударяется струя воды о лопасти турбины гидроэлектростанции, то можете представить, каким потоком хлынула вода в торпедный отсек. Приоткрыта? Господи! А как открываются эти крышки?

— Двумя способами. Во-первых, с помощью гидравлического устройства, стоит лишь нажать кнопку. Во-вторых, вручную, с помощью маховика, установленного в самом торпедном отсеке.

Я повернулся к Ганзену. Он сидел на койке рядом со мной. Когда я принялся накладывать шины на его сломанные пальцы, лицо его побледнело.

— Я насчет этих маховиков, — обратился я к старпому. — Они находились в положении «закрыто»?

— Ты же слышал, что я тогда сказал. Конечно... Мы сразу проверяем, в каком они положении.

— Кому-то вы не по душе, — сказал я Суонсону. — Или же «Дельфин». А может, кто-то узнал, что «Дельфин» отправляется на поиски уцелевших зимовщиков со станции «Зет», и это ему не понравилось. Поэтому он или они совершили диверсию. Помните, как вы удивились тому, что не понадобилось корректировать дифферент корабля? Вы намеревались совершить медленное погружение для проверки дифферентовки, считая это необходимым из-за отсутствия торпед в носовых трубах. Но надо же! Никакой корректировки не понадобилось!

— Я вас слушаю, — спокойно проговорил Суонсон. Теперь он действительно слушал меня, подняв бровь. Вода с шумом устремлялась в балластные цистерны. Репитер глубиномера показывал глубину 200 футов. По-видимому, Суонсон приказал командиру поста погружения и всплытия прекратить подъем. Нос субмарины был все еще наклонен вниз под углом около 25°.

— Корректировки не понадобилось, потому что некоторые трубы уже были наполнены водой. Я подумал, что это произошло с трубой номер три. Той, которую мы проверили и нашли, что с ней все в порядке... Единственной, не заполненной водой. Наш умник оставил наружные крышки открытыми, отсоединил приводы от маховиков, чтобы со стороны казалось, будто они находятся в положении «закрыто», и изменил полярность некоторых проводов в соединительной коробке. Вот почему вместо красных ламп, сигнализирующих положение «открыто», горели зеленые. Человек, который знал, зачем ему это нужно, мог сделать это в считанные минуты. Готов биться об заклад, вы убедитесь, когда у вас будет такая возможность, что так оно и есть. Приводы отсоединены, провода перепутаны, а отверстия в контрольных вентилях замазаны герметиком, быстросохнущей краской или даже жевательной резинкой. Вот почему, когда вентили были открыты, вода не полилась.

— Но из крана четвертой трубы немного воды все-таки вытекло, — возразил Ганзен.

— Жевательная резинка оказалась плохого качества.

— Вот подлец, — спокойно произнес Суонсон. Его сдержанность произвела на меня гораздо большее впечатление, чем самые громогласные обвинения. — Ведь он мог бы погубить нас всех. Если бы не милость Божья и мастерство гротонских кораблестроителей, никого из нас не осталось бы в живых.

— Он этого не желал, — заметил я. — У него не было намерения убивать нас. В тот вечер в Холи-Лох вы собирались осуществить проверку дифферентовки. Вы мне сами об этом сказали. Оповестили ли вы об этом экипаж или же сообщили ему в приказе?

— И то и другое.

— Ясно. Выходит, «приятель» наш знал о ваших планах. Он также знал, что вы будете проводить эти испытания в надводном положении или же на небольшой глубине. Если бы вы стали проверять трубы, то вода начала бы поступать в них, но не под таким давлением. Вы сумели бы закрыть дверь в передней аварийной переборке, но отказались бы от своих намерений. Что бы произошло в таком случае? Ничего особенного. В худшем случае пришлось бы лечь на дно. На глубине, безопасной для «Дельфина». Лет десять назад весь экипаж субмарины погиб бы от удушья. А сегодня, имея в своем распоряжении установки для регенерации воздуха, под водой можно находиться не один месяц. Надо только выпустить буй с антенной, доложить, кому следует, что с вами произошло, да попивать кофе в ожидании водолаза, который поставит на место наружную крышку, а потом, откачав воду из торпедного отсека, всплыть. Наш неизвестный «друг» — или «друзья» — не хотел никого убивать. Но задержать вас хотел. И это ему бы удалось. Теперь мы знаем, что вы смогли бы всплыть и без посторонней помощи, но даже в этом случае начальство приказало бы вам зайти на сутки-двое в док на профилактику.

— А зачем кому-то понадобилось задерживать нас? — спросил Суонсон. В его глазах мне померещился огонек любопытства, но, возможно, это только показалось. На лице офицера отражалось только то, что он хотел изобразить.