Последняя граница. Дрейфующая станция «Зет»

Тот, кто устанавливал взрыватели и вел расчеты, знал свое дело. Едва Ганзен закончил фразу, как мы почувствовали и услышали ударную волну, хлестнувшую по корпусу субмарины. Под ногами у нас задрожала палуба, но только и всего. Я облегченно вздохнул. Уверен, то же сделали все, кто находился на субмарине. Ни одна подводная лодка не оказывалась поблизости от взрыва торпеды под паковым льдом. Ведь никто еще не знал, каково будет действие боковых волн из-за отражения взрыва от нижней поверхности ледяного покрова.

— Отлично, — проронил Суонсон. — Просто великолепно. Обе машины малый вперед. Надеюсь, ледяному полю взрыв повредил гораздо больше, чем нам. — Обратившись к Бенсону, командир произнес: — Дай знать, когда приблизимся к разводью, хорошо?

Затем подошел к столу для прокладки. Вскинув на командира глаза, Рейберн сказал:

— Пройдено пятьсот ярдов, осталось еще пятьсот.

— Стоп все машины, — скомандовал Суонсон. Легкая вибрация корпуса тотчас прекратилась. — Будем вести себя осторожно, как мышки. При взрыве могли образоваться глыбы льда весом в несколько тонн каждая. Не хотелось бы столкнуться с ними во время всплытия.

— Осталось триста ярдов, — произнес Рейберн.

— Вокруг все чисто, — доложил гидроакустик.

— По-прежнему толстый лед, — бубнил Бенсон. — Ага! Вот он. Мы находимся прямо под каналом. Лед тонкий. Пять или шесть футов.

— Двести ярдов, — проронил Рейберн. — Совпадает с данными счисления.

Мы продолжали двигаться по инерции. По распоряжению Суонсона раз или два машинам давали ход, затем движители отключались.

— Пятьдесят ярдов, — продолжал докладывать штурман. — Совсем близко.

— Что показывает ледомер?

— Толщина без изменения. Футов пять.

— Скорость хода?

— Один узел.

— Позиция?

— Пройдена ровно тысяча ярдов. Проходим точно под целью.

— И на ленте самописца никаких изменений?

— Ни единого. — Пожав плечами, Бенсон посмотрел на командира. Тот подошел к нему и взглянул на перо самописца, вычерчивающее на бумаге извилистую линию.

— Странно, мягко выражаясь, — проронил Суонсон. — В зарядном отделении торпеды находилось семьсот фунтов аматола высшего качества. Очевидно, лед в здешних краях необыкновенно крепок. Опять-таки, мягко выражаясь. Подвсплывем до девяноста футов и пройдем несколько раз под этим участком. Включить прожекторы, включить телекамеру.

Поднявшись до глубины девяноста футов, мы прошли несколько раз подо льдом, но ничего не выяснили. Из- за необычайной мутности воды от прожекторов и телекамеры не было никакого прока. Эхоледомер упорно показывал, что толщина льда составляет от четырех до шести футов.

— Кажется, ясно, в чем дело, — заметил Ганзен. — Может, вернуться на исходную позицию и попытаться еще раз?

— Право, не знаю, — задумчиво произнес Суонсон. — А что, если нажать на лед снизу плечиком?

— Плечиком? — удивился Ганзен, а следом за ним и я. Какое же нужно плечико, чтобы поднять ледовое поле толщиной в пять футов?

— Я еще не уверен, что прав. Видишь ли, мы исходили из ложных предпосылок, а это вещь опасная. Мы полагали, что если торпеда не разнесет ледяное поле вдребезги, то по крайней мере проделает в нем отверстие. А что, если все происходит совсем иначе? Возможно, возникло гигантское давление воды, направленное вверх и распределенное в пределах какого-то участка. В результате ледяное поле приподнялось и раскололось на довольно большие куски, а те, опускаясь, встали на прежнее место. Такой рисунок имеет засохшая грязь, когда растрескивается. Но между кусками остались трещины. Узкие, но трещины. Они настолько малы, что эхоледомер не в состоянии регистрировать их. — Повернувшись к штурману, Суонсон спросил: — Где мы находимся?

— По-прежнему в центре заданного участка, сэр, — доложил Рейберн.

— Подвсплываем, пока не коснемся льда, — скомандовал Суонсон.

Объяснять, что это надо сделать осторожно, он не стал. Командир поста погружения и всплытия начал поднимать субмарину так, словно это пушинка. Вскоре мы ощутили легкий толчок.

— Удерживать корабль в таком положении, — приказал командир, вглядываясь в телеэкран. Но вода оказалась настолько мутной, что видно было лишь половину ограждения мостика. Кивнув командиру поста, Суонсон добавил: — Ударь-ка, да покрепче.

В балластные цистерны с ревом устремился сжатый воз-дух. Прошло несколько секунд. Потом «Дельфин» задрожал всем корпусом, словно от удара об очень тяжелый и очень прочный предмет. После секундной паузы раздался еще один удар, и на экране появился край огромной льдины, скользящей вниз.

— Похоже, я не ошибся, — заметил Суонсон. — По-видимому, мы угодили прямо в трещину между льдинами. Глубина?

— Сорок пять.

— Значит, пятнадцать футов над поверхностью ледового поля. Вряд ли мы поднимем сотни тонн льда, лежащие на остальной части корпуса. Положительной плавучести достаточно?

— С избытком.

— Тогда сегодня у нас знаменательный день. Молодцом, боцман, а теперь поднимись наверх и узнай, какая там погода.