Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

Директорша протянула руку, извлекла из сейфа несколько связок накладных и величественным жестом положила на стол.

Стабиньш внимательно оглядел связки, снял с них резинки и принялся перелистывать накладные.

— Позволите? — он вынул сигарету и закурил, не отрываясь от документов.

— Черный бальзам и бразильский кофе продавали в магазине?

— А вам случалось покупать такое в магазинах?

— Может быть, это был спецзаказ?

— Да. Начальству — к праздникам.

— Интересно было бы прикинуть, сколько бальзама за год выпило начальство, и сколько попало ну, допустим, в соседнее кафе… А как к вам попали яблоки третьего сорта?

— Дополнительная нагрузка для плана, — Зале по-прежнему была невозмутима.

Улдис улыбнулся уголками губ:

— А если постараться — сколько можно было бы из них отобрать яблок первого сорта?

— Для вас я пару килограммов выбрала бы, — усмехнулась директорша, глядя невинным взглядом.

В наступившей тишине слышались лишь тиканье часов на столе и учащенное дыхание директорши. Затем Стабиньш спросил:

— Почему Зиедкалне вдруг ушла в отпуск? По графику ей надо было идти в декабре, и на путевку был запрос.

Директорша не спешила с ответом.

— Это было известно ей самой. Я не хотела отпускать, но она настаивала. Сказала: требовали семейные обстоятельства.

— Какие именно?

— Этого она не сказала. Вот ее заявление, — Зале снова порылась в сейфе и вынула листок бумаги.

«По семейным обстоятельствам, — прочитал инспектор. — Так всегда пишут. Только что за этим крылось?»

— Эти бумаги я возьму с собой, — спокойно сказал он. — Вам оставлю протокол. Такие документы — как увлекательная литература, почитаю вечерком перед сном.

— Сразу чувствуется холостяк, — усмехнулась Зале. — И…

В дверь осторожно постучали. На пороге стояла быстроглазая, энергичная девушка. Стабиньшу она показалась похожей на охотничью собаку, ожидающую лишь команды, чтобы устремиться за дичью.

— Вы Ирена Канцане? — Стабиньш внимательно оглядел ее. — Так я и подумал.

Девушка кокетливо взглянула на него сквозь опущенные ресницы и, грациозно двигаясь, уверенно вошла в комнату.

— Что, это у меня на лбу написано?

— Почти, — принял вызов Стабиньш.

«Эта красотка не так просто раскроется, — подумал он. — Ну ничего. Достаточно послужила своей начальнице».

— Подходите поближе, не стесняйтесь, — поощрил он. — Хотя я из милиции, но не кусаюсь.

— Кто знает! — подделывалась девушка под его тон. — С милиционерами нужно внимание, глаза и уши держать нараспашку.

— В торговле слепыми и глухими бывают только ревизоры, у всех прочих зрение и слух — со сверхнормативными остатками, разве не так? Ну пойдем, поговорим немного, не станем мешать начальству работать.

Девушка снова прищурилась.

— Где же мы станем говорить? На складе, среди мешков и ящиков?

— Сойдет и так.

Стабиньш собрал документы и шагнул к двери. Девушка вопросительно посмотрела на директоршу, пожала плечами и вышла за ним.

Обождав немного, Зале закрыла дверь кабинета, повернула ключ в замке, затем подошла к небольшому шкафчику, выдвинула ящик и нажала кнопку. В кабинете послышался шуршащий звук магнитофона. Затем зазвучал баритон Стабиньша и веселый смех Ирены.

— Тут для вас есть легкая работенка. Выпишете, пожалуйста, из накладных номера машин. Только не перепутайте. Накладные останутся у меня, я проверю.

— И для этого меня так срочно вызвали? — снова засмеялась Канцане.

— Вот именно, — подтвердил Стабиньш. — А вы чего ждали?

— Что придется отвечать на нескромные вопросы и подписывать каждую страницу протокола.

— Каждую страницу… — задумчиво повторил Стабиньш. — Вы и это знаете… Нет, протокол пока не понадобится. Пишите, пожалуйста, а я тем временем позвоню.

— Телефон тут, за дверью.

— Знаю.

Разговор прервался, только кассета продолжала вращаться, с тихим шипением, словно отзвучавшая пластинка.

— Валдис! — бодрый голос Стабиньша снова зазвучал в кабинете. — Чем занят? Ах, самосвалом. Полезный труд. Когда тебя погонят из прокуратуры, устроишься диспетчером. Слушай! Разыщи ревизора Курмита и свяжись с управлением торговли, чтобы создали комиссию. И быстро сюда. Будем опечатывать магазин. Да, жду.

На лице Зале появились красные пятна. От волнения она опрокинула вазу с цветами, затхлая вода полилась на пол, распространяя неприятный запах гнили.

А голос Стабиньша уже звучал снова:

— Вы, Ирена, хорошо слышали мой разговор?

— Точнее, подслушивала, — вызывающе рассмеялась Ирена. В ее голосе появилась хрипотца, и в смехе звучали страх и волнение. — Вы же не велели мне заткнуть уши.

— Вы целый год изо дня в день работали в одной смене с Ольгой Зиедкалне, — продолжал Стабиньш, — и подслушивали такие же разговоры…

Зале рывком выдвинула ящик стола и стала нервно перебирать бумаги. Затем махнула рукой, бросила бумаги обратно, откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

— Этот приемник давно здесь стоит? — спросил Стабиньш.

— Давно. С самого рождения.

— Вашего?

— Нет. С тех пор, как Зале стала директором магазина.

— А когда к нему подвели лишний провод?

— Какой?